Майк Науменко. Бегство из зоопарка

Тогда же друзья впервые заговорили о безымянной молодой группе, с которой недавно познакомились дома у Крусановых.

Наташа Крусанова и Наташа Науменко под новогодней елочкой

Фото: Александр Бицкий

«Как-то вечером играли мы в карты: Панкер, Паша, Майк и я, — вспоминала Наташа Крусанова. — И к нам в гости приехал Максим Пашков с актерского отделения, который привез с собой двух парней с гитарами. Это были Олег Валинский и Витя Цой. Мы на них внимания не обратили, поскольку пили пиво и расписывали пульку. А потом Максим говорит: „Может, послушаете? — Витя пишет песни…“ И Цой спел „Мои друзья“, „Алюминиевые огурцы“ и „Эй, где твои туфли на манной каше“… Я тогда просто рот открыла, настолько это было неожиданно. Они пели с Олегом в унисон, и у них очень красиво звучали голоса. И Майк сказал: „Ну что же, Виктор, заходите к нам в гости“. Вот так прямо и сказал».

«Тот, кто в пятнадцать лет убежал из дома, вряд ли поймет того, кто учился в спецшколе», — говорил Виктор, выросший в семье инженера и преподавателя физкультуры. До 1980 года Цой учился на резчика по дереву в обыкновенном художественном ПТУ. Помимо будущей специальности, училище автоматически давало освобождение от воинского призыва и массу свободного времени, необходимого для написания песен и создания группы. Но в первоначальном составе его ансамбль просуществовал недолго.

Олег Валинский вскоре загремел в армию, и Виктор начал играть акустические квартирники вместе с гитаристом Лешей Рыбиным, параллельно занимаясь поисками работы. Потрудившись резчиком, реставратором и спасателем на пляже, Виктор устроился кочегаром в котельную, находившуюся на пустыре, заваленном деревянными ящиками. В центре пустыря стоял сарай, в котором жил сторож, карауливший ящики. Цой рассказывал Майку, что долгое время топил котел, чтобы не замерз сторож — теми самыми ящиками, которые сторож охранял. Так впервые в истории человечества был изобретен вечный двигатель.

«Мне очень нравились песни Цоя, — рассказывал Майк впоследствии. — Я тогда по юности считал себя крутой рок-звездой и мэтром. Естественно, начал давать ему советы, кое-что рекомендовал и поправлял. Скажем, в „Бездельнике“ слово „мама“ — от меня. И таких примеров немало. Я же познакомил его — по-моему, по его просьбе — с Гребенщиковым, который, в принципе, и сделал ему всю карьеру. Цой и Рыбин заходили к нам с женой чуть ли не каждый второй день, приносили кучу сухого вина. В основном, „Ркацители“ дагестанского розлива по 1 руб. 70 коп., пели новые песни, болтали и иногда оставались ночевать».

В декабре 1981 года Андрей Тропилло сумел партизанскими тропами провести Майка, Цоя и Свинью на выступление «Машины времени» в «Юбилейный». Все билеты на шоу были распроданы, и впечатленные приятели наблюдали за триумфом банды Макаревича из-за кулис.

Вскоре после этого концерта Майк встретился с Гребенщиковым и обсудил возможность записи в Доме юного техника песни дуэта «Цой-Рыбин», который вначале назывался «Гарин и Гиперболоиды», а чуть позднее — «Кино». Майку очень нравилась лирическая композиция «Весна», которая исполнялась на квартирных концертах, но не вошла в дебютный альбом. Именно тогда лидер «Зоопарка» написал новый хит «Лето» — как своеобразный ответ на знакомство с творчеством Цоя и Рыбина.

Рыбин, Цой, Майк и «вся королевская рать» на улице Рубинштейна, 1982

Фото из архива Игоря «Иши» Петровского

«Песня „Лето“ посвящается любимой мной группе „Кино“, — анонсировал Майк эту композицию на концертах. — Они очаровательные люди и никакие не панки. Не знаю, как их назвать, скорее — „новая волна“. Они поют песню „Весна“, в которой есть строчки, которые меня в чем-то вдохновили: „Весна, я уже не грею пиво“. Это очень хорошая композиция, и я написал ответную песню „Лето“, опять-таки в их стиле».

Опекаемая Гребенщиковым группа «Кино» начала быстро набирать обороты. Они записали у Тропилло акустический альбом «45», состоявший из сплошных хитов, стиль которого в журнале «Рокси» окрестили «новой романтикой». На первом концерте «Кино» в ленинградском рок-клубе Майк подыграл им на композиции «Когда-то ты был битником». Реакция зала превзошла все ожидания, и, судя по всему, это было только начало.