Майкл Джексон (1958-2009). Жизнь короля

Берри позвонил Джозефу, узнав о предстоящем выступлении: «Ты что, с ума сошел? Они не могут еще выступать в Вегасе». «Не вмешивайся! — прозвучал ответ. — Это мои дети. Вегас — хорошая традиция, я хочу, чтобы они об этом знали. Им пора расти».

Говорят, что когда Берри напомнил Джозефу, кто занимается карьерой Джермена, тот повесил трубку.

Конечно, Берри понимал важность и престижность появления Джексонов в Лас-Вегасе, потому что сам боролся за выступление Supremes там в 1966 году. Но только после многих лет оттачивания их мастерства. За год до выступления в Вегасе Supremes дали представления в клубе Copacabana в Нью-Йорке, чтобы показать себя белой взрослой аудитории и открыть двери на этот рынок другим исполнителям Motown. Берри хотел, чтобы его певцы выступали перед взрослыми, особенно перед белыми взрослыми, но не думал, что пора делать это Джексонам.

Успех в Лас-Вегасе был гарантией того, что певец будет всегда обеспечен работой, невзирая на положение в чартах. Но провал в Вегасе мог стать концом карьеры. Берри был уверен, что из-за недостатка опыта работы с материалом, который годился для придирчивой, в основном белой, аудитории, мальчики позорно провалятся. В конце концов, решил он, урок пойдет им на пользу.

«Пусть едут в Лас-Вегас, если хотят, — сказал Берри одному из помощников. Его задела реакция Джозефа. — Они там получат по рукам, и это будет хороший урок для их отца. Это будет такой провал, что они ко мне на коленях приползут».

Джозеф хотел преподать Берри свой урок. Вся семья объединилась, чтобы доказать, что он ошибается.

«Мы знали, что Motown в нас не верит, — вспоминает Джермен. — Отец из кожи вон лез, чтобы доказать свою правоту, и братья были за него на все сто процентов. Я разрывался между ними. У меня было подозрение, что Берри прав».

«Группа Джексонов была достаточно сильной, чтобы заинтересовать толпу туристов Вегаса, но для усиления Джозеф решил последовать примеру Osmonds и привлечь остальных членов семьи. В номер включили младшего брата Джимми и сестренку Мэри для выступления в Caesar, Джозеф взял Ла-Тойю (семнадцать лет), Рэнди (двенадцать) и Джанет (семь) (ожидалось, что будет выступать и Морин, которая заявляла отцу, что намерена теперь самостоятельно петь, но она повредила ногу, и ее дебют в Чикаго был отложен на несколько месяцев, до июня).

«Папа спросил меня, хочу ли петь в Вегасе. Я была так застенчива в то время, я не могла поверить, что он спрашивает меня, — вспоминала Джанет в 1990 году. — Я вполне могла на всю жизнь испугаться сцены, стоя перед огромной аудиторией в первый раз, но, к счастью, этого не случилось. Я могла испортить все выступление».

Никто из новичков не был очень талантлив, но их способностей хватило, чтобы шоу прошло на высшем уровне. Кэтрин принадлежала идея, чтобы Рэнди и Джанет изображали Сонни и Шер, звезд ритм-энд-блюза Микки и Сильвию, и даже Джанет Макдональд и Нельсона Эдди. Джанет также изображала Мэй Уэст в платье из розового атласа и с боа, которое журнал Variety назвал потом «веселеньким».

ЛаТойя присоединилась к обычной подтанцовке во время Forty-second Street. С ней были проблемы, потому что она очень хотела петь соло, но не имела вокальных данных. «Она хотела быть в центре внимания, — отмечал ее друг. — И требовала этого не лучшим образом. Могла кричать и плакать, бросаться вещами. Джозеф сказал, что все, что ей будет позволено, — это беззвучно открывать рот среди остальной группы на сцене, как будто она поет. Ей это не понравится, но у нее не было выбора».

Оркестр отеля маячил на сцене позади Джексона. На большинстве сцен он не смог бы поместиться. Была добавлена маленькая группа музыкантов из Motown, чтобы помочь воспроизвести мелодию известных хитов группы. К восторгу аудитории яркие разноцветные дорожки фейерверком взорвались на бледно-голубом фоне, когда они появились.

Тонкий, как соломинка, Майкл был гвоздем представления со своими сольными песнями и имитациями (он почти копировал Дайану Росс). Как заметил Hollywood Reporter, «он — Дайана Росс среди Джексонов и явно предназначен быть соло-звездой».

«Когда мы начали выступать, я привык быть маленьким, хорошеньким, очаровательным, - сказал Майкл во время выступления. — Теперь я большой, хорошенький, очаровательный». Крутясь в сверкающем белом костюме на фоне большого симфонического оркестра среди своих братьев, он легко переходил от номера к номеру, меняя место, но все время сохраняя гипнотизирующую улыбку, обращенную к аудитории, что очень важно для артиста. После каждой песни он подходил к краю сцены к аплодирующим зрителям.

Большинство репортеров и даже поклонники Джексонов были сбиты с толку новым выступлением в ночном клубе, боясь, что семья отказалась от черной аудитории в угоду новой, белой «денежной толпе». Майкл был так же изумлен их реакцией, как они — его выступлением. «Как они не понимают, — говорил он в то время. - Нет ничего плохого в том, чтобы пробовать что-то новое. Нет ничего плохого в росте». '