Майкл Джексон: Заговор

Гудели мобильники и смартфоны, репортёры вещали о том, что Майкл "еле стоит на ногах", направляясь в зал суда к судье Мелвиллу. Глядя на Майкла, занявшего своё место за столом защиты, люди не могли не отпускать комментарии по поводу его "безумной пижамы". Некоторые журналисты обсуждали его растрёпанные волосы и делали выводы что он надел парик и не расчесался. Другие судачили, что Майкл был "под медикаментами", указывая на то, что его движения были замедленными. У каждого было своё замечание на сей счёт, все перешёптывались, затаивая дыхание, но в одном все мнения сходились: такой внешний вид Майкла весьма не понравится судье. Но что бы кто ни думал по поводу столь причудливого появления Майкла, все моментально затихли, едва судья Мелвилл вошёл в зал.

Когда появились присяжные, Мелвилл дождался, когда они рассядутся по местам и вежливо сообщил:

– Прошу прощения за задержку. У мистера Джексона утром были проблемы со здоровьем, но мне было необходимо затребовать его присутствие.

С этими словами в зал суда через специальный вход ввели Гэвина Арвизо. В это утро среды, 10 марта, в подкрепление своих обвинений, мальчик должен был наглядно описать два случая конкретных сексуальных домогательств. Всем в суде было интересно, почему рассказ Гэвина о предполагаемых актах его растления существенно отличается от рассказа Стара о том же. Но присутствующие всё же были расположены скорее поверить его свидетельствам, чем нет.

Относительно случаев растления, Гэвин не назвал ни точной даты, ни времени случившегося. Однако он заявил, что утверждаемые действия имели место быть в течении тех нескольких недель после поездки всей семьи в Майами, сразу после того, как фильм Башира вышел в эфир. Присутствующие нашли странным то, что для совершения непристойных действий было выбрано именно это время, особенно после того, как в качестве улики был продемонстрирован список телеканалов и изданий, чьи представители оккупировали Неверленд в первые же дни – это был обратный эффект, вызванный Баширом. "Людей Джексона" доставали всё время, и телефоны Неверленда трезвонили, как сумасшедшие. Среди сообщений, оставленных для Майкла Джексона, в особенности 6 февраля 2003 года, были сообщения от телепередач "Entertainment Tonight", "Extra", "Good Morning America", "Larry King Live", от Джека Сассмэна, патрона "CBS", от Конни Чанг из "CNN", от "Skynews" и "Bell Yard" из Лондона, от Барбары Уолтерс и её передачи "20/20" на канале "ABC". И это было только начало.

Внутренние источники могли подтвердить, что весь мир обрушился звонками на Неверленд, отчаянно пытаясь добыть интервью с Майклом о том самом таинственным онкологическом больном мальчике, который держался с ним за руку, и с которым, по словам Майкла, они делили постель. Хотя Майкл и сказал Баширу, что эти отношения невинны, и что вместе с Гэвином и другими детьми он спал в одной кровати, пресса не верила словам Майкла, когда он говорил что "разделить постель" – это знак любви. Пресса жаждала большего. Они хотели грязи.

Стоя перед присяжными, Гэвин заявлял, что Майкл совратил его когда скандал уже разрастался, когда ему названивала вся пресса мира, когда должностные лица уже начали расследование – но манера поведения и тон голоса мальчика не казались правдивыми. Гэвин давал специфические показания по поводу двух утверждаемых актов растления. Он рассказывал о том, как Джексон делал ему мастурбацию. Но было что-то в его спокойной манере держаться, что казалось ненатуральным, постановочным.

Воспоминания Гэвина оставляли больше вопросов, чем ответов.

Гэвин рассказывал присяжным, как Майкл засовывал руку в свою пижаму, приговаривая, что мастурбация – это так естественно. Но те же самые слова, слово-в-слово, использовались в деле Джорди Чандлера. Поскольку Гэвин признал, что ещё перед тем, как обратиться в полицию, он вместе с семьёй посещал юриста, занимавшегося делами Джорди, присутствующие в зале суда всё прочли между строк.

Поначалу всем казалось, что показания Гевина звучат, как истинная правда. Но уже чуть позже создалось ощущение, что очень многое из сказанного им было заранее прописано и отрепетировано. Возможно, речь была составлена его матерью. Вдобавок, воспоминания Гевина о минувших событиях противоречили показаниям других свидетелей. Мальчик под присягой рассказал, что по пути из Майами домой в частном самолёте ему давали вино, а до Неверленда они всей семьёй добирались на белом лимузине Майкла. Гевин пояснил, что когда они прибыли на ранчо, то немного покатались на машинках для гольфа. А вечером того же дня он вместе с братом [Старом] пришёл в спальню Майкла, где они и заночевали – но по-прежнему ничего носящего сексуальный характер не происходило. Гевин вспоминал, что в тот вечер он, Стар, братья Кассио и сам Майкл баловались по телефону и несколько часов просто слонялись по дому.