Майкл Джексон. Жизнь короля

«Потом они сильно поссорились, – говорит Моника Пастель. – Лиза утверждала: „Я ведь четко сказала, что не хочу, а ты просто проигнорировал мои слова”. Но Майкл считал, что поцелуй был великолепен, просто гвоздь программы. Он мыслил как шоумен, понимаешь? Что они могут сделать такого, чтобы попасть в заголовки? Вот такая логика. „Но люди будут говорить об этом поцелуе десятилетиями, как ты не понимаешь? – сокрушался Джексон. – Они будут прокручивать его снова и снова”. Лиза пребывала в ярости несколько дней. „Не смей, черт возьми, даже приближаться ко мне”, – сказала она ему».

Майкла раздражали газетные сообщения, где говорилось, что, если бы Элвис Пресли был жив, он бы не одобрил брак дочери. «Я думаю, нам нужно это выяснить», – решил он. Артист предложил, чтобы они с Лизой устроили спиритический сеанс и связались с ее отцом. Джексон был настроен серьезно, сказал, что у него есть друзья, которые могут общаться с умершими, так что они могут организовать встречу с Элвисом и узнать его мнение о союзе. Лиза посчитала идею безвкусной. Когда Майкл продолжал упорствовать, она набросилась на него. «Нет! – выпалила она сердито. – И если ты не отстанешь, им понадобится медиум, чтобы связаться с тобой в потустороннем мире, потому что я отправлю тебя туда прямо сейчас». Певец никогда больше не упоминал о той своей мысли. «Боже, я просто предложил, – сказал он позже. – Разве не может парень просто что-то предложить?»

Девять месяцев спустя, в июне 1995 года, Майкл и Лиза дали интервью репортеру Дайане Сойер в американской телевизионной программе Dateline. Хотя Джексон действительно редко дает телевизионные интервью (предыдущее состоялось в 1993 году с Опрой Уинфри), трудно было бы вспомнить хоть один случай, когда Лиза отвечала на вопросы по телевидению. До той долгожданной передачи в памяти всплывали только застывшие образы – фотографии хрупкого светловолосого ребенка с потухшим взглядом и грустным, надутым выражением лица, напоминающим лицо ее отца. Легко было представить ее бедной маленькой богатой девочкой, ставшей жертвой привилегий и обстоятельств. Это было не совсем верно по отношению к повзрослевшей Лизе. После многих лет терапии, став саентологом, она давно смирилась с известностью. «Моя лучшая черта в том, что я ни перед кем не притворяюсь, – заметила девушка, – я честна. Саентология мне очень помогла. Она учит вас быть ясными, понимать свои чувства и не держать все в себе. Да, в чем-то у меня была трудная жизнь, но я справилась и все сделала правильно».

В ночь телевизионного интервью Лиза предстала перед всем миром утонченной двадцатисемилетней брюнеткой, великолепной и, казалось бы, не выглядящей жертвой.

Сидя бок о бок, супруги Джексон отвечали на вопросы Дайан Сойер об их личной жизни. Говоря об обвинениях, Майкл сказал: «Я бы никогда не смог причинить вред ребенку или кому-либо еще. В моем сердце нет места подобному. Это не то, кто я есть, и это не то, что меня вообще интересует». Затем Дайан спросила: «Что, по-вашему, нужно сделать с тем, кто так поступает?» Певец ответил: «С тем, кто так поступает? Что, по-моему, нужно сделать? Ну, я думаю, что им нужна определенного рода помощь».

Затем артист объяснил, почему решил урегулировать дело Джорди Чандлера. «Я поговорил со своими адвокатами и спросил: „Можете ли вы гарантировать мне, что справедливость восторжествует?” Они ответили: „Майкл, мы не можем гарантировать вам, что судья или присяжные вынесут справедливый вердикт”. И я словно впал в кататонию. Я был возмущен, совершенно возмущен. И сказал: „Я должен что-то сделать, чтобы выбраться из этого кошмара, уйти от всей этой лжи и людей, которые заявляют о себе, чтобы получить деньги. Бульварные сюжеты – просто ложь, ложь, ложь, ложь, ложь”[23]. Поэтому мы собрались, и мои юристы посоветовали мне, что сделать. Мы приняли единогласное решение покончить с тем делом».

На протяжении его речи Дайан постоянно пыталась прервать его, чтобы спросить, сколько денег он потратил. Наконец, защищавшаяся Лиза резко оборвала ее и сказала: «Ему запретили обсуждать это».

Дайан уточнила: «Конкретные условия соглашения?»

Лиза подтвердила: «Конкретные условия и конкретные суммы».

Все шло довольно хорошо, пока Сойер не задала грубый вопрос, на который ни у кого никогда нет приличного ответа: «Почему тридцатишестилетний мужчина спит в одной постели с двенадцатилетним мальчиком или с несколькими из них?» Майкл немного помялся, выдав обычный монолог о невинности и чистоте такого поведения, пока Лиза, выглядящая расстроенной, не решила взглянуть на вопрос шире.