Майлз Бридон

Если бы можно было вести автомобиль, одновременно играя на волынке, позволительно предположить, что Вернон Летеби именно так и поступил бы. Однако он расположился на довольно вместительном заднем сиденье, а вот возница призван был привлекать к себе значительно меньше внимания. На нем была простая шоферская ливрея, но он определенно составлял часть спектакля — очень красное лицо и очень пышная борода наводили на мысль, что это типичный горец, как их изображали поздневикторианские карикатуры. Наплевав на погоду, они закрыли давно не мытые окна с обеих сторон, так что поверхностный взгляд не мог определить, какая часть внешности шофера являлась подлинной. Казалось, водитель всецело погружен в исполнение шоферского долга и не вникает в суть происходящего, хотя, судя по жестам, несколько пристыжен.

Багаж, перевозимый странным транспортным средством — об этом доложила Анджела, — не поражал воображение: всего пара чемоданов. Было трудно поверить, что Летеби прибыл по делу, пока примерно полчаса спустя не подъехал грузовик, набитый веревками, лопатами, мотыгами и другим инструментом, пользующимся спросом у кладоискателей; в числе прочих приспособлений выгрузили веревочную лестницу, ее ни с чем не спутать. Спереди в грузовике сидели двое мужчин, которые тут же укатили на пустой машине; установить их личность не составило труда, так как на обратном пути они остановились и около получаса болтали с миссис Макбрейн, которая сообщила, что это жители соседнего городка и весь доставленный ими инструмент был взят там в аренду. По указанию Летеби поставщики разгрузили снаряжение возле дома и накрыли его брезентом.

За чаем главной темой обсуждения троих наблюдателей стала, разумеется, наружность шофера. То, что это слишком уж маскарад, Бридон утверждал с несвойственной ему убежденностью:

— Конечно, обычный подход тут неприменим. В ординарных случаях загримированный персонаж непременно себя выдаст, если только не полноценный актер. Он понимает, что выглядит странно, и потому все его жесты, мимика (насколько их можно видеть) неестественны. Но шофер чуть ли не единственный человек на свете, у кого отличный предлог сохранять почти полную неподвижность и иметь непроницаемый вид; это племенной признак. Так что у меня нет ничего конкретного против нашего друга с рыжими усами, кроме, пожалуй, того, что лицо у него чуть-чуть слишком блестело. Но если исходить из вероятности, много шансов, что у подлинного шофера совсем другое лицо. Такого просто не бывает.

— Странно, — задумчиво пробормотал мистер Палтни, — но профессия, которую избирает человек, непосредственно влияет на его волосяной покров. Попробуйте-ка найти бородатого носильщика! Во времена моей молодости извозчики любили усы еще долго после того, как они вышли из моды; но уход за автомобилями и управление ими почти везде вывело гладко выбритый человеческий тип. Да, мистер Летеби эксцентричен, однако даже ему вряд ли удалось бы найти шофера — постоянного, по крайней мере, — с такой ярко выраженной внешностью нигилиста.

— Но у нас нет доказательств, что он регулярно прибегает к его услугам, — заметила Анджела. — Летеби мог прихватить его на пару часов просто ради внешности. Я бы очень огорчилась, если бы борода оказалась фальшивой. Она придает шоферу такой трогательный вид.

— Он, однако, умеет держать руль, — задумчиво проговорил Майлз. — Значит, его не просто подобрали абы где. И ему известна дорога к острову Эрран, значит, он либо из местных, а тогда миссис Макбрейн узнала бы его, либо умеет читать карту. Его манера вождения, несомненно, намного подлиннее лица. Нет, шансов на грим настолько больше, что нам придется принять эту версию. А коли мы ее принимаем, встает очевидный вопрос: на черта ему грим?

— Да иди ты со своим гримом! — воскликнула Анджела. — Черт подери, Майлз, ты не имеешь права думать, что всякий, кто попадается тебе на гадаза, закоренелый преступник, с дьявольской ловкостью заметающий следы и всякое такое. У Вернона Летеби очень скверное чувство юмора, вот и все. Он думает, что если обставит абсурдную экспедицию штучками в духе мюзик-холла — килты, хаггисы[104], — то повеселит авторов фельетонов и позлит славных жителей округи. Он просто ни на кого не похож — из тех, кого ты встречал по долгу службы, я хочу сказать. И, пытаясь найти рациональное объяснение его действиям, ты забредешь бог знает куда. Он не умеет шутить. Попытайся с самого начала не совершить главной ошибки, не принимай его всерьез.

— О, это все мне прекрасно известно, — кивнул Бридон. — Единственная серьезная проблема Летеби в том, что его не утопили сразу же, как он родился. Но он не сумасшедший. Кошка отлично знает, чье мясо ест, он не станет страховаться у «Бесподобной» просто ради забавы. Поэтому всегда остается возможность, что самые безумные штучки он выкидывает с умыслом; разгадать их тем сложнее, что на вид они совершенно сумасшедшие. Он мог вырядить своего компаньона Гаем Фоксом[105] смеха ради. Но возможно, и потому, что его могли узнать, а Летеби этого не хотел.