Майлз Уоллингфорд

Сначала на фрегате взяли по одному рифу на марселях, поставили над ними брамсели и привели судно к ветру, туго натянув булини. Но, обнаружив, что мы не собираемся спускать лисели, на фрегате отдали рифы, выправили реи, поставили бом-лисели и взяли курс, при котором наверняка можно было пересечь нам путь. Фрегат оказался впереди по курсу прежде нас и стал лавировать, поднимая нижние прямые паруса, убирая брамсели, спуская все верхние паруса, кроме стакселей. «Рассвет» же продолжал путь, неся все паруса, какие только мог выдержать рангоут. Ундер и бом-лисели наполнялись ветром, до фрегата оставалось пройти не больше четверти мили, но никто еще не притрагивался к шкотам и галсам. «Англичанин» выкинул свой флаг, а мы выкинули «звезды и полосы»note 67. Однако мы по-прежнему не убавляли парусов. Как будто удивившись нашему упрямству, Джон Булль выстрелил из пушки, стараясь, впрочем, не задеть нас. Я подумал, что пришло время убавить парусов и показать вид, что мы заметили его. Мы начали спускать лисели в свойственной «купцам» неспешной манере и, не закончив еще этих приготовлений к дрейфу, оказались неподалеку от фрегата. Когда «Рассвет» приблизился, фрегат спустился под ветер и пошел рядом, держась на расстоянии ста фатомов и пристально наблюдая за нами. Тогда я распорядился взять брамсели на гитовы в знак того, что мы готовы принять его людей на борту нашего судна.

Наконец, убрав все паруса, кроме трех зарифленных марселей, я остановил «Рассвет» и стал дожидаться шлюпки с «англичанина». Как только фрегат увидел, что «Рассвет» лег в дрейф, он повернулся к нашему наветренному борту в полукабельтове от нас, развернул свои длинные, изящные реи и тоже лег в дрейф. Тотчас же с подветренного борта спустили шлюпку с матросами, в нее вскочил юноша — корабельный гардемарин, за ним последовал лейтенант; маленьким барашком на гребне волны шлюпка взлетела и вскоре подошла к корме «Рассвета». Я как раз стоял на корме под ветром, рассматривая незнакомцев, пока они боролись с волнами, пытаясь багром зацепиться за путенс-ванты. Матросы с фрегата ничем не отличались от обычных матросов военных кораблей — подтянутые, крепкие, добродушные на вид. Гардемарин был элегантный юноша, очевидно, из дворянской семьи; лейтенант же принадлежал к той породе старых, видавших виды морских волков, которых редко нанимают на корабль для обычных походов. Это был человек лет сорока, с красным, грубым, рябым лицом и злобным взглядом. Потом я узнал, что он был сыном какой-то мелкой сошки на портсмутской верфи и пробился в лейтенанты главным образом благодаря той прыти, с которой он насильственно вербовал моряков на чужестранных судах. Его звали Сеннит.

Мы, как полагается, бросили мистеру Сенниту канат, и Марбл встретил его у трапа с обычными в таких случаях любезностями. Я улыбнулся про себя, наблюдая за встречей этих людей, которые были чем-то похожи друг на друга; про таких говорят: «Один другого стоит». Оба они были излишне самоуверенны, категоричны, имели чрезвычайно высокое мнение о своих познаниях в морском деле, и каждый ненавидел родину другого с такой силой, с какой сердце человеческое способно ненавидеть, между тем как оба ни во что не ставили французов. Однако Сеннит с первого взгляда понял, где капитан, а где помощник, и, пренебрегши моряцким поклоном Марбла — неуважение, которое тот не скоро простил ему, — направился к корме, как мне показалось, раздосадованный тем, что капитан «купца» не счел нужным подойти к трапу, чтобы встретить лейтенанта с фрегата его величества.

— К вашим услугам, сэр, — начал мистер Сеннит, соизволив ответить на мой поклон, — к вашим услугам, сэр. — Я полагаю, удовольствием нынче видеть вас мы обязаны прояснению погоды?

Он повел себя враждебно с самого начала, и я решил отвегить ему тем же.

— Вполне вероятно, сэр, — отвечал я со всей холодностью, на какую я был способен, — нельзя сказать, что вы добились большого преимущества во время тумана.

— Да уж, вы мастак играть в прятки, и я не сомневаюсь, что темной ночью нам пришлось бы довольно долго гоняться за вами. Но куда уж янки провести «Быстрый», корабль его величества?

— Наверное, так и есть, сэр, судя по тому, что вы здесь.

— Вряд ли кто станет удирать, не имея на то причины. Мне поручено выяснить эту причину, так что, сэр, вы обяжете меня, если прежде всего сообщите мне, как называется ваше судно.

— «Рассвет» из Нью-Йорка.

— О, чистокровный «янки» — я так и понял по вашим фокусам, что вы из Новой Англии.

— Нью-Йорк не относится к Новой Англииnote 68, и у нас судно из Нью-Йорка не называют «янки», — вставил Марбл.

— Да, да, да, послушать вас, тамошних помощников, так получится, что король Георг держится на троне помощью президента Вашингтона.

— Президент Вашингтон умер, Царство ему Небесное! — резко ответил Марбл. — А если принять на веру хоть половину того, что говорят англичане, так получится, что президент Джефферсон просто придворный короля Георга.