Маймонид

В «Книге путешествий рабби Биньямина Тудельского», написанной купцом и странствующим ученым[40], посетившим еврейские общины не только в Европе, но и в западных пределах Китая, содержится подробное описание Александрии того времени. По его словам, это был процветающий город с широкими улицами, такими прямыми и длинными, что «стоя у одних городских ворот, можно увидеть другие», хотя расстояние между воротами было не меньше трех миль. Множество торговых судов из Европы, Северной Африки, Индии и с берегов Аравийского полуострова стояло у причала — поэтому Вениамин называл Александрию «торговым портом всех народов». Состоятельные горожане жили обычно в роскошных домах, торцами выходящих на главные улицы. В Александрии царила открытая и непринужденная атмосфера, в отличие от Феса, который подавлял и угнетал. Кроме всемирно известной Александрийской академии, в городе и его окрестностях существовало примерно двадцать высших учебных заведений, студенты которых — выходцы практически из всех слоев населения — изучали множество разных наук. Александрия была большим космополитическим городом, в котором с момента его основания Александром Македонским в 332 году до н.э. нашла прибежище многочисленная еврейская община, ставшая неотъемлемой частью его коммерческой и культурной жизни. Политически активные евреи нередко были вовлечены в жизнь египетского двора и городского управления.

Еврейская община насчитывала примерно три тысячи семей, что составляло немалую часть населения города, в котором жило тогда около 50 тыс. человек. Евреи пользовались не только религиозной свободой во всем Египте — им была предоставлена независимость в вопросах гражданского самоуправления, по крайней мере в том, что касалось их внутренних дел. Образованием евреев, их религиозными институтами, устройством общины и ее судов ведал назначаемый государством нагид. Эта государственная должность существовала в Египте с X в. Нагид, заседавший в Каире, назначал раввинов, судей и других должностных лиц общины, а также представлял интересы евреев при дворе халифа и нередко исполнял обязанности халифского врача.

Всего несколько месяцев спустя после того, как семья прибыла в Александрию, здоровье рабби Маймона резко пошатнулось. Вскоре он умер, и письма с соболезнованиями и признанием его заслуг как человека, раввина и ученого, посыпались со всех уголков света, в которых жили или странствовали евреи. Теперь Моше стал во главе семьи; он был обязан позаботиться о брате и сестре. Торговля драгоценными камнями, которую вели Моше и Давид, расширялась, но средств, заработанных этим, едва хватало. Друзья советовали Моше занять пост раввина и принять причитающееся за это жалованье, однако он отказался. Ему была ненавистна мысль получать деньги за свое образование, религиозный авторитет и мудрость. Он был непоколебим в мнении, которого придерживались еврейские мудрецы более тысячи лет, — что ни при каких условиях раввины не должны принимать плату за свой труд. Отказываясь «воспользоваться Торой как лопатой»[41], Рамбам написал небольшой трактат, в котором подробно рассматривал этот вопрос. Он писал: в истории очень много примеров того, как видные ученые зарабатывали на жизнь каким- нибудь ремеслом. Даже великий Ѓилель, писал Рамбам, был дровосеком, а его постоянный оппонент Шамай — плотником. Другие законоучители были гончарами, ткачами, кузнецами, сапожниками. В своем трактате он рассказывает о рабби Карна, водоносе, который просил общину платить ему за участие в разрешении тяжб столько же, сколько он заработал бы за это время трудом водоноса. Вопреки бытовавшему в Александрии обычаю, Моше бен Маймон отказался принимать деньги за труды во имя Господа.

Трудно сказать, как в этот период семья Маймонида смогла поправить свое денежное положение, однако ключ к разгадке можно найти в упомянутом трактате. Как писал Рамбам, для ученого допустимо давать деньги в долг тому, кто вложит их в дело, чтобы затем разделить с этим человеком прибыль. Вполне возможно, что он участвовал в торговле брата именно на таких началах. Вероятно, в то время братья заключили соглашение, согласно которому Давид стал главным кормильцем семьи. Торговля ширилась, и старший брат мог посвящать большую часть времени ученым трудам. Давид же с головой ушел в торговые дела.