Майнеры

Он видел на экранах заставку шоу и подумал, что прямой эфир прекратили. Однако странно – ни сирен полиции, криков, толчеи и суматохи – всего этого не было слышно. Он вполне отдавал себе отчет, что с ним может произойти, но не видел другого способа спасти Дениса. Да, это нарушение закона. Точнее – преступление. Да, судя по всему, его посадят в тюрьму, и надолго. Но как, как еще помочь Скокову? Заявить в полицию? Приедут, пройдут по территории, если их вообще пустят, ничего не найдут и уедут.

Когда он увидел Сашу Савельеву, неуверенной походкой вышедшую на арену, Ларин понял, что получилось. Они выполнят его требования. Софиты нещадно жгли, он то и дело вытирал пот со лба рукавом, но это мало помогало. Временами в голове мутилось, яркий свет не давал сосредоточиться.

Успенский-младший вздрогнул, когда заметил ее появление. Он явно не ожидал, что все обернется именно так, и вообще понятия не имел, что будет дальше.

– Савельева, – прошептал он. – Саша…

Она вышла на середину, словно вообще ничего не видела перед собой, развернулась, посмотрела на гигантский экран и потом заметила их – Ларина и Успенского-младшего. Кивнув неведомо кому, она улыбнулась – отстраненной, невнятной улыбкой – и пошла к ним. Ее губы шевелились, она что-то шептала.

– Дмитрий Сергеевич. Савельева доставлена. Скоков будет через пару минут. Отпускайте Вадима, и мы квиты. Надеюсь, что таких недоразумений между нами больше не появится. А если вы расскажете… где взяли информацию… ту, что мне продиктовали недавно… думаю, смогу вас отблагодарить от чистого сердца. Компенсировать все волнения. И… конечно, хочу извиниться за Вадима и вообще… Не дано ему стать математиком, вы уж не обессудьте.

Ларин слышал вкрадчивый голос Успенского в наушнике. Он понимал, что тому важен сын, но насколько? Насколько сын важнее информации? Впрочем, Ларин видел перед собой Савельеву – значит, Успенский-старший не обманывал: судя по поведению, ее действительно доставили из психушки, она выглядела так, словно пребывала под воздействием сильных психотропов.

– Сперва Денис, потом отпускаю… вашего. – Он не смог назвать Успенского-младшего по имени. – И мы расходимся.

– Да-да, он уже здесь, секундочку… сильный дождь, хотели его переодеть, но он рвется к вам. – Ларин услышал в наушнике возглас Успенского: – Денис, погоди, не туда – вон там Дмитрий Сергеевич с Сашей вместе… иди туда!

Ларин увидел сверкающий в дождевых каплях капюшон плаща, джинсы, тоже вымокшие, – конечно, это был Денис, он от радости выронил ружье и толкнул пятерней в спину Успенского-младшего.

– Иди к своему папаше. Тебе просто повезло. Повезло, что мои друзья… здесь… и живы. – Он не мог сдержать чувств, в груди клокотало, эмоции разрывали его. Одной рукой Ларин удерживал Сашу за талию, ее тело клонилось набок, она засыпала на ходу, другой махал Денису. Но тот как нарочно не спешил, и Ларин не мог разглядеть его лица, отчего к его радости вдруг примешалась странная тревога, едва различимая догадка, словно бы человек, к ним направляющийся, был вовсе не Денисом, как ему показалось вначале. Но такого быть не может. Вот Саша здесь, это точно она. И Денис – просто он, наверное, сильно избит и… обескуражен происходящим. На его месте он бы тоже…

В кармане пиджака затарахтел телефон.

Вглядываясь в лицо приближающегося к ним человека, Ларин автоматически достал трубку, нажал на зеленую кнопку трубки.

– Алло, – сказал он чужим голосом.

Кажется, вечность прошла, прежде чем он услышал ответ, а парень в длинном мокром плаще сделал еще один шаг.

– Дмитрий Сергеевич? Дмитрий Сергеевич, это вы? Ответьте мне, Дмитрий Сергеевич!

Ларин застыл с телефонной трубкой возле уха. Он не мог произнести ни слова, ни буквы – и тот, кто никогда не был Денисом Скоковым, словно зловещая тень приближался, пряча свое лицо в мертвенной тени капюшона.

– Я жив, Дмитрий Сергеевич, я убежал от них, где вы?! Говорите же!

– Денис, – Ларин не узнал собственного голоса. – Денис…

В мерцающей глубине ангара, где-то за ареной блеснула искра, он увидел множество людей, вернее, не увидел, а почувствовал – они возникли сразу отовсюду – бесшумные тени скользили сверху, с боков, даже снизу. Ларин инстинктивно пригнулся, защищаясь рукой, – по глазам резанул яркий свет, и в то же мгновение бабахнуло с такой силой, что их вдвоем в Сашей швырнуло на пол, он потерял ориентацию, голову как будто взорвали изнутри.

«Кажется, это конец», – проскочила мысль, прежде чем сознание затуманилось и, повисев на тонкой ниточке реальности, растворилось в клубах дыма, сквозь который на плазменном экране проступала кровавая надпись: «Шоу „Армагеддон“. Продолжение после рекламы…»

Глава 67