Майонезовские сказки (СИ)

Закипела работа: начали строить заводы и фабрики, закоптили весь шар, сожгли половину лесов, но изготовили гигантскую подзорную трубу. Мудрец припал к ней, остальные ждали. «О, сапинсы! - заговорил мудрец, - Я вижу таких же, как мы, но очень толстых и веселых! Как толсты и красивы их жены! Как круглы и румяны их дети! Мы должны построить огромную лестницу и отнять этих толстых жен и детей, и ту пищу, от которой они становятся такими! Почему мы много едим, но всегда мрачные и худые?! Это не справедливо!»

Сапинсы взревели и принялись за работу. Были вырублены оставшиеся леса, стало очень трудно дышать, жара делалась невыносимой, пища закончилась. Свободный народ решил есть детей, стариков и ослабевших, но не прекращать строительство чудо-лестницы. Первым был съеден мудрец. Чтобы съесть первого себе подобного, нужно было обвинить его в чем – то. «Мудрец не бежал, как все порядочные сапинсы к 20й линии, он рылся в обгоревших шкафчиках 4 линии! Почему? Потому, что он колдун! Есть, конечно, «дурики», которые копашаться возле 1 линии, и которым не нужно золота, их нельзя есть потому, что можно стать, «дуриком»! Но мудрец – не «дурик», мудрец – это полноценная пища!» - с пафосом произнес волосатый худой сапинс с выбитым глазом.

Этого было достаточно. Затем были съедены старые братья мудрецы, а после них – целая начальная школа.

Темная комната становилась все тяжелее, она была перегружена отходами жизнедеятельности сапинсов, которые обитали, в основном, возле самых дальних шкафчиков, надеясь, что однажды они наполнятся драгоценностями. Чудо-лестницу, наконец, построили, сапинсы вооружались для военного похода и запасались мясными консервами.

Светлая Ель, как это бывает со всеми живыми деревьями, вдруг дрогнула пушистыми лапами. Темная комната закачалась из стороны в сторону. Моря и озера вышли из берегов, горы обрушились, началась песчаная буря. Жители в панике бежали к дальним хранилищам и прятались в них. Лестница, на которой я висел, неожиданно засветилась и стала видимой для всех, а не только для нас, ее обитателей. К ней побежали сапинсы, но успели схватиться за нее только те, которые жили под ней, а их было не более десятка. Тяжелый шар оторвался и полетел вниз. «Зачем, зачем эти десять «дуриков» прицепились за лестницу?! Теперь она растянется и станет не прочной!» - подумал я в испуге. И сразу же оказался ниже этих сапинсов, а лестница в моих руках превратилась в тонкую нить! О, ужас! Я видел, как Темная комната достигла земли, из которой росла Ель, но не разбилась, а зашипела и превратилась в пар, потому что земля эта была, как раскаленная плазма! И я неотвратимо приближался к ней на растягивающейся ните. «Будешь, Пыш, думать, что ты лучше других?» - спросила нить.

На меня пахнуло жаром миллиардов каминов и печей, низ халата загорелся, и запахло жареным. «Не-е-е-т!» - закричал я и проснулся весь в слезах, не способный сказать ни слова.

Пышка закончил свой рассказ. Че рыдала, все молчали.

— Как хорошо, что мы не похожи на этих жутких сапинсов! – первой пришла в себя Мотя, - Хотя, это всего лишь сон.

— Это все о нас, о нас, о нас! – сквозь слезы воскликнула Че, - Пыш, ты должен предупредить человечество!

— Сколько уже предупреждали его! – сказал Паралличини.

— Лучше не писать об этом, Пыш, - заявила Береза, - сейчас культ эйфории, тебя могут обвинить во враждебной деятельности.

— Об этом нужно обязательно написать! – взволнованно заговорила Мушка, поглаживая свой живот, словно успокаивая малыша, - Человечество переживает очередную смену парадигмы,

то есть в каждой голове меняется когнитивная карта, в такие периоды все силы нужно бросать на этику, а не на технологии! Иначе всем капут!

— Начиталась, Мушенция! – рявкнул Кот, – И при чём тут мы? Мы-то – на глобусе, а не внутри глобуса! И признайся, старина, что спалил халат у камина и решил нас немного помистифицировать! И при чём тут Ель? – удивился профессор, - насколько мне известно, Вселенная разворачивается из точки, как яблоня из зернышка, система постепенно усложняется, наполняется многочисленными элементами, структуры которых тоже усложняются. И когда сложность достигает зрелости, то есть способности создавать подобных себе, во Вселенной начинается процесс старения и упрощения, она постепенно сворачивается в точку. Во всяком случае, так считает мой Осел, а уж он-то не может ошибаться, иначе его бы не пригласили участвовать в программе «Спасем мозги человечества».

— Он живет сейчас на Алтае на горе Белуха в палаточном городке, палатка №163. Меня же интересует только одно, господин Пышка, шишки были?

— Я не заметил шишек, - честно признался Пыш, - но мы ушли от главной мысли.

— На самом деле, никто не знает, как устроен Мир, никто, кроме Бога! – заявила Мушка решительно.

— Что там знать, был один большой круглый материк с центром в Иерусалиме, - включился в разговор Фига, - я думаю, что наша Земля – это инкубатор, куда Вселенная откладывает свои яйца или семена, или зерна – как хотите.