Майонезовские сказки (СИ)

— Браво!! – с восторгом воскликнул профессор Войшило, – Посвятите нас, уважаемый, в свои исследования!

— Входите в лифт, – просто предложил прадед, – располагайтесь, как дома!

Часть вторая. «Корешки».

«Академик Лизалкин отличался от Майского жука

не только зарплатой, но, главным образом,

отсутствием щёточек. Различий в логическом

мышлении найдено не было.»

−Профессор Войшило

(Из научной статьи в журнале «Объединённый лесной вестник»).

— Итак, – сказал Фемистоклюс, – вас двадцать человек, прошу запомнить эту цифру!

Предлагаю начать экскурсию в невидимую часть Волшебного Дуба, о которой, однако, вы должны молчать потому, что вам всё равно никто не поверит.

— Ага, милейший, это место, куда уходят жители Волшебного Леса после смерти, если верить преданиям? – спросил профессор, в глазах которого зажглись маленькие лампочки, как у мышат в балете «Щелкунчик».

— Человеческая жизнь – это нечто целое, – голосом Аристотеля начал излагать дед, – представьте циферблат часов : с 12 до 3 – детство, с 3 до 6 - юность, с 6 до 9 – зрелость, с 9 до 12 – старость..

— То есть, круговая диаграмма человеческой жизни, - вставил возбужденный профессор.

— Все должны пройти эту круговую диаграмму времени человеческой жизни – каждый! Чтобы набрать свойства, необходимые для перехода в иное качество, – неспешно пояснял прапрадедушка.

— Хватит, дедуля, умничать, заводи свою адскую машину, поехали! – не выдержала Че.

— Если бы я хотел поумничать, Сдобная булочка, я бы сказал : «Voluntas superior est intellectu[2]», – огрызнулся с обидой в старческом голосе дед. Лифт между тем, медленно опускался вниз, молодежь припала к стеклянным стенам, пытаясь разглядеть что-нибудь страшное и ужасное в темноте.

— Где Вы, уважаемый, учились латыни? – поинтересовался удивленный профессор.

— Ex fontibus[3], – небрежно отвечал гид, – а к вопросу о плодоножках, господин профессор, почему хвостик у яблока растёт из воронки, а не из гладкой округлой поверхности?

— Так это понятно, любезный, яблоко покачивается ветром, плодоножка не должна быть сухой и хрупкой, то есть, должна увлажняться водой, собирающейся в воронке! – радостно сообщил Войшило, как школьник на олимпиаде.

— Когда Вы найдете правильный ответ, юноша, – укоризненно заметил дедуля, - то научитесь отличать плодоножки от ниточек! А вот Вам второй вопрос: что самое ценное в вишне?

— Конечно, зерно, любезный Георг-Артур-Карл-Генрих-Фемистоклюс, – ведь в нём вся информация о дереве! – воскликнул ученый.

— А я думаю, что плодоножки, – упрямо заявил дед, – отвар из них снимает при приёме внутрь любые отеки!

— Но как Вы узнали об этом? – удивился Войшило.

— Tantum cognoscitur, quantum diligitur[4], – сладким голосом ответил дед.

— Так вот куда исчезло всё вишнёвое варенье! – воскликнула Т.Ч., всплеснув толстенькими ручками.

За стеклянной стеной лифта раздался страшный лязг и грохот музыкальных инструментов.

— Ой мне страшно! Мы уже в преисподней! – воскликнула Мушка, прижавшись к Пышу.

— Не бойтесь, барышня, это в подвалах Волшебного Дуба репетирует рок-группа «Тар-Тар», – успокоил гид.

— Дедуля, а мы увидим, как будут драть раскаленными щипцами грешников? – спросила любопытным шёпотом Тётка Черепаха.

— Обязательно увидишь и, даже, станешь участницей шоу, Шоколадная булочка (так, кажется, тебя называл в своей песенке красавчик Джо), если не перестанешь пользоваться яркой косметикой! – с угрозой воскликнул предок.

— Тут Вы, дедушка, не правы, – заявила, поджав губки Че, – демографическая ситуация всей Европейской культуры такова: на одного жениха – две девушки, причём, одна имеет папин кошелёк, а другая – мамину косметичку!

— Очень сочувствуй «другой» девушке, но ты, детка, уже не подвенечная! – отрезал Фемистоклюс.

— Смотрите! Смотрите! Анаконды! – воскликнул Пышка.

— Это корни Волшебного Дуба, господин писатель, – сообщил гид, – ему в этом году исполнится 2120 лет, а малышке Клотильде – только 120! Дуб имеет невидимые «корешки» и «вершки» и видимую «золотую середину».

Лифт плавно остановился, прапрадедушка щёлкнул мышкой, между мощных корней открылось окно, в нём шло заседание парламента. За трибуной стоял низкого роста суслик с мокрым лысым черепом, на котором бугром поднимался розовый шрам. У суслика бегали слезящиеся синие глазки, и вздрагивал крупный влажный нос.