Майонезовские сказки (СИ)

Фемистоклюс обвёл взглядом всех сидящих и беспечно жующих за столом и сообщил, видимо, самую последнюю и самую важную рекомендацию: «Вместо того, чтобы искать приключения на собственное «сидение», поискали бы лучше Дверь!»

— Дверь?! – удивился профессор.

— Да-да, Дверь, - сказал дедуля, - всякое пространство имеет вход и выход, и наш счастливый шарик под названием «Детство» - не исключение!

Все подумали: «Опять дедулин туман» и снова посмотрели на Варвару Никифоровну.

— Я хотела бы от всех нас поблагодарить нашего героя Фигу! – энергично произнесла она.

— Мой герой! – неожиданно раздался из-за куста голос Ксюшки, - Пора заниматься с детьми иностранными языками и логикой!

Фига вскочил и побежал, как спаниель, за Ксюшкой.

— Можете поблагодарить и дедулю! – скромно сказал Фемистоклюс.

— А тебя-то за что? – удивилась Варвара Никифоровна.

— А кто, по-твоему, красавица, пнул под коленку кошку лёгкого поведения? – прищурившись, вопрошал дед, - А кто выкрал ключ от окна под потолком? А кто толкнул под локоть кентавра? А кто, наконец, взорвал бочок с водой на «очень большом экспонате», когда разъярённое животное пыталось преследовать вас?! Конечно, вам помогло в бегстве и то, что Лисопед долго-долго собирал разбросанные по платформе деньги, приговаривая: «Терпеть не могу фантиков!»

— Так вот кто тянул меня за ноги в купе! – воскликнул Кот, - Дедуля!

Все принялись на разные лады благодарить Фемистоклюса.

— Но почему ты не наказал их, видя наши страдания? – спросила с детской обидой в голосе Варвара Никифоровна.

— А зачем? – удивился дед, - Ведь мы живём в гармоничном справедливом мире, где дураки всегда остаются в дураках, а насильники всегда становятся носильщиками.

— Великолепно! – воскликнул профессор, - Я сегодня всю ночь не спал и сочинил целую серию «Веснушек», я хочу прочесть для господина Фемистоклюса одно из этих стихотворений:

Весенняя влага,

Природная сага,

В ней капля за каплей скользит,

А в старой колоде – в щелях «саркофага»

Уж юная зелень сквозит.

И мох зацветает на каждом пенёчке,

И синь можно черпать рукой;

Дрожат в нетерпенье набухшие почки,

И радость шумит полноводной рекой!

Ступать нужно тихо, едва, осторожно,

Чтоб в сердце услышать покой,

Чтоб видеть, как всё, что враждебно, безбожно

Уходит со старой листвой.

И гимны, слагая прекрасному Богу,

Изысканнейшему Творцу,

Поглубже вдохнуть и прийти на подмогу

Поющему звонко скворцу!

— Так что ты скажешь, Клотильда, в смысле, Варюша? – строго спросил дед, выслушав внимательно «веснушку» профессора.

Все снова посмотрели на Варвару Никифоровну и подумали, что сейчас она снимет с пальца Кольцо предков и передаст его сияющему профессору, и он сам наденет его на её похудевший пальчик, навек скрепив счастливый союз.

Варвара Никифоровна действительно сняла кольцо и произнесла загадочные слова: «Всё закрытое открылось, всё открытое закрылось, так мы ясность обрели, раз-два-три!»

На счёт «три» она кинула перстень в Лебяжий пруд.

— Нет, Тётушка! Это же Кольцо предков! – воскликнул Пыш.

Он вскочил из-за стола, подбежал к воде, по которой ещё шли круги, и начал всматриваться в центр этих кругов. Вдруг Пыш увидел своё мешковатое отражение на воде, а по обеим сторонам от него отражения двух белых фигур с большими белыми пушистыми крыльями. Они пришли за ним? Нет-нет, он ещё не готов. Сердце Пыша ёкнуло. Он всю жизнь хотел увидеть этих существ, хотел и боялся! Что нужно сделать? Конечно же, нужно поклониться им коленопреклонённо и, как праотец Авраам, пригласить их за стол. Но всё вкусное уже съедено, вот беда! Главное, не ошибиться, не спутать их с теми, другими, которые рядятся под них. У настоящих ангелов глаза пропускают свет, они прозрачные, как виноград на солнце!

Пышка медленно повернулся. Сзади него, улыбаясь, стояли Мушка и Кро.

— Там обрыв, - сказала счастливая Мушка.

— И очень глубоко, - объяснил радостный Кро.

— Как я рад, что это вы! – воскликнул Пыш.

Кро и Мушка улыбались от уха и до уха, потупив глаза, прозрачные, как виноград на солнце.

Все трое вернулись за стол, где разгорячённый профессор готовился к речи.

— Ничего не изменилось! – сказал он, - Потому, что любовь не перестаёт быть! Мир полон любви и эротики, в нём всё подчиненно идее создания новой жизни! Посмотрите на эти поганки возле пенька! Что за фаллические формы! А цифры!

— Уж в цифрах-то что эротического, друг мой?! – с нежной улыбкой спросила Варвара Никифоровна.

— Мысли влюблённого юноши всегда эротичны, - заявил прадед.