Майор Бойцов желает познакомиться (СИ)

Аккуратно складываю руки на широкие плечи и вдавливаюсь в мужское тело.

— Как ты думаешь, Алёна может нам всё испортить? — спрашиваю у него, поглядывая в сторону бирюзового платья.

— Не думаю, — серьезно отвечает он. — Не переживай, фенистилка.

— Я имею в виду операцию, — поправляюсь.

— А я… вообще…

— Ясно, — вздыхаю.

— У нас там все кончено, Рыжик.

— Да поняла я…

— А чего тогда бухтишь?

Еще крепче вжимаясь в сильное тело, перевожу победный взгляд на сверженную соперницу, а потом забираю в ладони колючие майорские скулы. Темные глаза затуманиваются и искрятся теплом.

Не любит он… Ну-ну.

— Напомни мне, пожалуйста, — шепчу, привставая на носочки.

Ласково поглаживаю большими пальцами уголки его рта.

— Что? — хрипит майор.

— На званом ужине принести Алёне какой-нибудь соус…

Тимур с удивлением перемещает взгляд на свою бывшую. Снова непонимающе смотрит на меня.

— Зачем, хулиганка? — хмыкает.

— А чтобы ей было повкуснее кусать свои локти, — растягиваю губы в улыбке и при всех жарко целую Бойцова так, дабы у его бывшей жены, наследницы миллиардов, железок и пароходов, раз и навсегда сложилось убеждение, что нелюбовь Тимура к рыжим — всего лишь… её глубокое заблуждение.

— Осади, неугомонная, — шутливо хрипит он мне в губы, наконец-то отрываясь. Реальность, как и мы, танцует перед глазами. — И вообще, прояви хоть каплю субординации. Я твой начальник.

Откинув голову, заливаюсь смехом.

— Странно слышать о субординации от человека, который меня на всех поверхностях… Твоё второе имя — Харассмент. Ты в курсе? — Выговариваю расслабленно.

Тело в мужских руках плавится, ноги подкашиваются так, что я благодарно смотрю на майора, который уверенно подхватывает меня и держит на весу. Ещё и вальсировать успевает.

Я уже говорила, что ведет он себя как самая настоящая лапочка? И где тот гадкий господин начальник, гроза всех омерзительных личностей на районе?..

— Что там с нашими рубинами? — еле слышно спрашивает Тимур, вежливо улыбаясь Римме Викторовне.

Тоже киваю ей.

Бойцов снова смотрит мне в глаза, приподнимая брови. Как бы намекает, что мы слишком много думаем не о том. Да я и сама это понимаю.

— Рубины аристократка не отдала на растерзание публике, оставила в своих покоях. По крайней мере, так мне сказал ее невестка.

— Значит, надо наведаться в гости, — тихо выговаривает. — Пока они будут заняты балом и гостями.

— Я с тобой, — выплевываю со скоростью кометы и упираюсь в колючий подбородок.

— С чего бы это?..

— Ну… — закусываю губу и строю ему глазки. — На шухере постою…

Ахаю, когда сильные руки усиливают напор, и я чувствую каждую выпуклость мужского тела. Каждую неровность.

— Ц-ц-ц… — тяжело дыша, цокает мне на ухо Тимур. — Давай ты «на шухере» лучше потом… полежишь? Или попрыгаешь?..

Сам же смеется со своей шутки, а меня двухметровой волной возбуждения сносит, но я как заправский серфер пытаюсь устоять.

— То есть… — морщу лоб, — ты считаешь, что женщина на большее неспособна?

Бойцов по-доброму осматривает моё разъяренное лицо и вздыхает.

— Я считаю, что для юных стажерок это опасно — это раз. Двое людей, пытающихся проникнуть куда-то незаметно— это толпа — это два. И я вообще не должен это объяснять, тем более тебе.

— Ладно-ладно, — примирительно лепечу.

В конце концов, он прав. По закону о полиции я вообще здесь находиться не должна. Человек за меня головой отвечает, а я такая вредная.

— Интересно, надолго вся эта свистопляска? — продолжая меня удерживать и двигаться, спрашивает он.

— Надо на свечи посмотреть, — хихикаю.

— В смысле?

— Ну раньше… Свечи были безумно дорогие и те, кто приходил на бал, именно так определяли, сколько он будет длиться. Чем длиннее свечи, тем дольше все будут танцевать. Понимаешь?

— Да? И где ты об этом узнала, умница?

Хочется, конечно, сказать, что я сама по себе такая разносторонняя личность. Просто ходячая энциклопедия. Но я честно признаюсь:

— А мы пока собирались в зеленой зале, нам лекцию по этикету провели. Чтобы так сказать, соответствовали.

— Серьезный подход… Пойдем-ка пообщаемся с подозреваемыми.

Как только музыка заканчивается, мы выбираемся из центра зала и, словно прогуливаясь, приближаемся к семейству Непейвода. Нахмуриваюсь, когда вижу, что патлатое бирюзовое облако тучей надвигается на нас с другого конца зала.

Вот ведь настойка пустырника! В смысле, настойчивая и пустая!

— Ты прямо как невеста, Таня, — снова восхищается Нонна. — Уверена твоё свадебное платье было не таким красивым, как сегодняшний наряд. Кстати, может у тебя остались фото с вашей свадьбы?

— Фото? — замираю.

— Свадебные? — смеется она. — В телефоне не хранишь? У меня вот в отдельной папочке в галерее…

— Аааа…

Переглядываемся с Тимуром, и я поспешно отвечаю:

— У нас не было свадьбы, как торжества. Мы… не пришли.

— Как так? — Нонна удивляется, а подошедшая только что Алёна с нетрезвой ухмылкой икает.

— Мы… ветрянкой заболели перед свадьбой, — отвожу глаза от ироничного выражения лица своего «мужа». — Оба, — добавляю.

Ну, а что ещё придумать?

— Как жаль, — пропевает Алёна.

Оставляю без внимания ее сарказм и стараюсь не вскипеть, когда она произносит при всех: