Майор и Ева

Он бросил рядом со мной оружие. Я сжала ужас в душе в крошечный комок, подняла второй автомат, продолжая наблюдать за окрестностями. Руки тряслись, как в лихорадке. Сквозь бинты на левой руке проступила кровь, но мне было не до мелочей. В горле стоял комок, который никак не могла проглотить. Из травы больше никто не полз, но я знала, что в той стороне были наши ребята. Подхватив второй автомат, решительно кинулась туда, пригнувшись в траве и стараясь из нее не высовываться. Наблюдения за разведчиками и этот месяц жизни в их среде все же кое-чему научили меня.

Оба парня были мертвы. У каждого было перерезано горло. На куртках до самого пояса расползлись кровавые пятна. Глаза солдат застыли в удивлении. Меня заколотило. К горлу подступила тошнота. Метрах в двадцати из травы выглянуло несколько бородатых лиц и страх неожиданно прошел. В душе появилось что-то страшное. Такого я еще ни разу в жизни не испытывала. Мне хотелось убивать. Убивать тех, кто сотворил подобное с молодыми красивыми парнями.

Не прячась, сжала автомат обеими руками покрепче, чтобы ствол "не гулял" и дала по боевикам длинную очередь, заставляя их залечь. Боли в руке почти не ощущалось. Привстав на колени, достала из подсумка одного из убитых ребят пару круглых рубчатых гранат. Не очень умело выдернув чеку, швырнула "лимонку" в наступающих бандитов. Сама упала за труп парня. Точно так же поступила и со второй гранатой. Ни разу до этого я не швыряла гранаты, даже учебной, скорее это сработал инстинкт самосохранения. Память услужливо преподнесла картинки, не раз виденные в фильме, как бросали гранаты герои боевиков.

После взрывов, словно сквозь пелену услышала, как в небе гудят вертушки. Привстав из травы, увидела убегающие спины чехов и разрядила им вслед остаток рожка. Двое упало, остальные продолжали бежать к ельнику. Я проводила их остановившимися глазами. Потом отшвырнула оружие в сторону, упала рядом с трупами разведчиков на колени и зарыдала в голос, уткнувшись лицом в траву. Это была разрядка от нечеловеческого напряжения. Климук нашел меня по этому звериному плачу. Приподнял, заглянул в глаза:

- Ева, все закончилось. Ты настоящий герой. Сергей рассказал. Понимаешь, ты прикрыла нам спину. Ведь мы думали, что ребята живы и не оглядывались...

Я уткнулась ему в грудь лицом и зарыдала еще сильнее, обхватив за шею руками. Он поднял и поставил меня рядом с собой. Крепко прижав, тихо сказал на ухо:

- Понимаю, через что ты прошла и что ты чувствуешь. Сергей сказал, что ты двоих скосила, когда они кинуться к нам хотели. Успокойся, это со временем пройдет.

Мне хватило сил только чтобы сказать:

- Если бы ты знал, как мне было страшно!

Он обнял меня за плечи и молча повел к кошаре. Моя голова лежала на его плече и его куртка впитывала нескончаемый поток моих слез.

Раненых теперь было уже четверо. Убитыми были лишь те два парня. Разведчики молча принесли их и положили в тени стены, прикрыв лица куртками. Все молчали. Только я никак не могла успокоиться. Уткнувшись лицом в постель из лапника, горько рыдала от всего пережитого за это утро. Широко распахнутые мертвые глаза, еще несколько минут назад живых парней, стояли в памяти.

Санинструктор попытался напоить чем-то успокоительным, но капли не помогли. Тогда он всадил мне укол в вену. Вообще-то уколов по жизни я боюсь, но тут было все равно. Когда отключилась, не помню.

Очнулась в палатке майора в нашем базовом лагере. Я лежала на спальном мешке у брезентовой стенки. Климук что-то писал, сидя за столом возле горевшей свечи. Временами задумывался, что-то черкал, а затем продолжал писать. Тихо позвала:

- Олег!

Он посмотрел в мою сторону и впервые улыбнулся:

- Наградной лист на тебя оформляю. К медали "За боевые заслуги" будешь представлена.

И вдруг безо всякого перехода сказал:

- Давай поженимся?

В ту минуту я твердо знала, что никогда не скажу ему "нет".

22-25 июня 2002 года