Майор Казанцев и Европейский Халифат

Мы разделились на три группы. Ничего особо хитрого. Берешь адрес возможного контакта. Просматриваешь видеозаписи со всех окрестных камер видеонаблюдения – в старом Париже их понатыкали на каждом шагу, и еще не все разбили в хлам. Предъявляешь фото беглого декана соседям контакта. Конечно, тут у нас вся надежда на лояльных к Халифату и готовых к сотрудничеству «добропорядочных» граждан, проходящих по секретным базам данных стражей в качестве информаторов.

Поразительно, сколько же стукачей оказалось в этом городе. Притом многие были вполне искренни в желании изгнать смуту и крамолу с парижских улиц. Чтобы все наладилось, никто их не тревожил, и им, наконец, спокойно дали бы жить в своем милом Париже, зажмуривая глаза на виселицы и сожженных заживо людей. Для этого всего лишь надо доказать лояльность.

Вечером наши опергруппы возвращались в Дом Инвалидов. Следовали доклады – отработаны такие-то адреса. И все было без толку! В одном месте, правда, декана видели месяц назад. Но его знакомого, у которого он был, уже неделю как забрали стражи и угнали в лагерь смерти.

Постепенно у меня крепло убеждение, что мы маемся дурью. И маяться ей можем долго, пока не истечет срок годности наших документов и нас, наконец, не разоблачат. Нужен был какой-то неожиданный ход. Или подарок судьбы, на которые так щедр любой Поиск.

В тот вечер в моей тесной комнате мы с Лешим в достаточно унылом состоянии духа пытались наметить дальнейшие шаги. Но какими-то прорывными идеями похвастаться не могли.

В дверь постучали, притом достаточно требовательно. Я пододвинул к себе автомат, щелкнув предохранителем. И крикнул:

- Войдите!

На пороге возник Гафур. Обычно оптимистичный и улыбающийся, сейчас он был озабоченный и нервный.

- Эх, мои люди уехали ловить неверных, - запричитал он. - Хотите помочь нашему делу? Помню, ты обещал помощь.

- Что надо? – спросил я угрюмо. Меньше всего мне хотелось участвовать в карательных акциях.

- Шайтанка одна, да проклянет Аллах ее имя! - воскликнул Гафур. - Официально числилась сестрой в стрелковом исламском полку. Сбежала, забрав жизни многих наших доблестных воинов. Сейчас в розыске на первых строчках. Мой верный и доблестный агент сообщил, что видел ее в городе. Нужно поехать и взять ее.

- Кто такая? – полюбопытствовал Леший.

- Новое имя Зейна, - пояснил Гафур. - До обращения Флорин Шарпантье.

Что-то в памяти моей звякнуло.

- Дай глянуть на нее, - потребовал я.

Гафур вытащил из офицерской сумки электронный планшетник, поколдовал над ним и вывел справку на разыскиваемую. Притом справку на редкость подробную и информативную. Так, что тут у нас. Фотографии с документов и из соцсетей. На них до обращения легкая на подъем задорная француженка. После – затюканная, с мрачным взором, мусульманка. Год рождения… Родители… Адреса… Образование… Студентка Сорбонны. Специализация искусствоведенье и история Возрождения.

История и искусствоведенье. Сердце мое екнуло.

Так, из университета и от родителей эта птичка упорхнула еще до начала мятежа, официально именуемого исламистами Час Великого Очищения. Студенткой связалась с тайной исламской ячейкой Халифата. Нашла себе там какого-то гаденыша и выскочила за него замуж. Это все неважно.

А вот студенческая жизнь ее – это интересно. Круглая отличница. Подавала надежды. Выдала вполне академическую курсовую работу по французскому искусству шестнадцатого века – занимаются же люди такими абстракциями в наше неспокойное время! Руководителем этой работы был сам декан Давид Драппо. Наш фигурант!

Отлично! Учитывая его ставшую притчей во языцех любвеобильность, между ними вполне могли завязаться близкие отношения… Отношения. А, может, это маячок, а то и ниточка? Они и находятся вот так, случайно.

- И что мы с ней сделаем? – спросил я.

- Арестуем и предадим шариатскому суду! – тожественно объявил Гафур. - И она пожалеет, что появилась на свет. Я человек добрый и не лишенный сочувствия. Поэтому просто отрезал бы ей голову. Но ее очень хотят видеть мои начальники. Она будет казнена образцово-показательно. Так, чтобы ни у одной сестры не появилась даже мысль сотворить нечто подобное.

По его лицу пробежала гримаса – зловещая и вожделеющая. Его маска на миг приоткрылась. А под ней чистый маньяк, которому нравится мучить людей.

Гафур по-арабски – это милосердный, прощающий. Смотришь значение арабских имен – все сплошь благородные, верные, богатые, богобоязненные, умные. И пытаешься осознать, какое отношение это имеет к пакостникам, бандитам, мародерам и кровососам, которые собрались под этими именами в Халифате.

- Разумно, - согласился Леший, разглядывая фотографию девушки. - Кто она у нас получается ныне – Зейна Шарпантье?

- Ну, вроде этого. Не будем терять времени, - засуетился Гафур. - А то упустим. Мой человек прилип к ней и ведет по городу, но он не профессионал. И он боится.

- Ну, тогда поехали! – кивнул я.

Леший озадаченно взглянул на меня, но я подал знак – так надо. Ну, надо так надо. И мой заместитель отправился поднимать наших людей на выезд.