Майор Казанцев и Европейский Халифат

Потом все же опьянение накатило, и я принял его с каким-то глубоким удовлетворением. И начал чудить. Немножко. Не теряя ощущения контроля пространства и направления событий.

В каком-то полном табачного дыма баре, где все демонстративно презирали антибактериологические маски, собирались любители армрестлинга. Я там уложил всех, сорвав восторженные аплодисменты толпы немцев и ободряющие крики:

- О, йа, йа! Гут!

Потом в тесной кафешке беседовал за жизнь с какими-то хипстерами из Бельгии. Затем советовал двум неграм орошать пустыню Сахару и уматывать из этой жалкой Европы, в которой остались лишь омертвелые богатства, но нет былого духа. Негры были не согласны – они приехали именно за богатствами.

В отель я вернулся в три часа ночи. Уже засыпая, подумал, что если так дальше пойдет, то я просто буду негоден для нашего дела. Старьевщик сам улетит в утиль, так и не закончив Поиска, сожженный изнутри бесами своих чувств и мыслей, над которыми не властен.

Снились мне совершенно дикие сюжеты. Болото какое-то затягивало меня, и я с трудом выныривал из тины. А утром разбудил телефонный звонок.

Проснулся я моментально. Потянул к себе телефон. Нажал на соединение.

На экране возникло лицо Ивы, закутанное в маску. Такие ныне правила делового поведения. А вдруг вирус передается электромагнитным путем?

Костюм на ней был почти такой же, как в прошлой жизни, но темно-синий. И в остальном выглядела она аналогично. Держалась неприступно и холодно.

- Я вас разбудила? – иронично произнесла она.

Часы показывали десять.

- Ну что вы, - возразил я бодро. – Я уже принял чашку кофе и побывал в фитнес-зале.

- Вот и прекрасно. Вы сможете подъехать к двенадцати на старое место?

- Ничто в мире не помешает мне это сделать, - воодушевленно воскликнул я. - Ждите, Ива.

Я дал отбой. Встряхнул головой. К моему удивлению, она была совершенно ясной. Будто и не было дикого ночного загула. Теперь я готов к труду и обороне, уравновешен, целеустремлен.

Ну что же. Похоже, Старьевщик прочно встал на ноги в новом мире. На это раз все прошло куда проще, хотя и болезненно…

Глава 4

Погода в этом мире ровная, стабильная, средняя – ни тепло, ни холодно. Ни сверхактивного солнца, ни хлябей небесных, как в недавнем моем иномирном прошлом. Как-то однообразно и скучно, будто стихия придавлена прессом, как и человечество. И весь мир этот какой-то ровный, недоброжелательный и тесный. Здесь душно, будто воздуха меньше, и дышится тяжелее.

Тут людей будто закрыли в тесную картонную коробку, куда сыплют разные неурядицы – эпидемии КОВИДа, геополитическую нестабильность.

Когда мы вошли в ту же галерею компании «Сокровища тысячелетий», Ива в парадном зале задумчиво ходила кругами около большой, почти с нее ростом, игрушки. Штука была из нержавеющей стали. Во все стороны из ее овального корпуса торчали шары, отростки. Все блестит и переливается. Можно, в принципе, в огороде такое поставить, чтобы ворон пугать и любоваться ей в хмурое утро. Только чтобы не задумываться, что это такое, иначе голову сломаешь.

Она сухо поздоровалась, и, поймав наши взгляды, пояснила:

- Это авторская реплика знаменитой скульптуры Кунца «Кабанчик».

- Так себе кабанчик, - хмыкнул я. – Слишком тощий.

- Это в чем считать, - возразила Ива, и ее губы тронула легкая улыбка. - Если в евродолларах – то первый экземпляр был продан за сорок семь миллионов.

- Мне на дачу таджики лучше бы сварили, - хмыкнул Писатель.

- Может быть, - кивнула Ива. - Но только эта реплика стоит два миллиона.

- Очуметь! – всплеснул руками Писатель. – И что, очередь выстроилась?

- На нее уже есть покупатель, - заверила Ива.

- Поэтому вы, Запад, вскоре и рухнете, - Писатель обвел рукой вокруг себя, где вдоль стены стояли не менее позорные скульптурные образцы современного искусства. - Это все уродство духа и форм. А в уродстве живут только мутанты. Ваша культура – это культура мутантов. А мутанты нежизнеспособны. Это ваш диагноз, Ивочка.

Судя по всему, спор у них давний. Поэтому Ива тут же ринулась в бой:

- Это твой диагноз, Леонтий. Ты деревянный чурбан, который не в состоянии включить мозги и понять, что представляет собой современное культурное пространство в контексте развития глобальной цивилизации.

- Больное искусство. Больное общество. Больные галеристы, - хмыкнул Писатель.

- Больные гости, - в ответ осклабилась она.

- Ну да, ну да, - закивал Писатель. – Ты же видный специалист в современном искусстве. Хотя, по моему мнению, глупо быть видным специалистом в том, что не несет в себе никакого смысла. Как это твое современное искусство, Ивочка.

- Разве мы собрались обсуждать этого кабанчика-мутанта? – слегка охолонил я разошедшихся антагонистов. - Может, перейдем к делу?

- Которое оказалось гораздо запутаннее, чем предполагалось, - церемонно произнесла Ива, возвращая себе холодный деловой вид.

- Ивочка, родная, ты будешь торговаться и набивать цену? - делано удивился Писатель.

- Цена прежняя, - успокоила его Ива, а меня насторожила, заявив: - Обстоятельства новые.