Майор Мартен Сервас. Книги 1-6

— Мы потонем вместе, вот что случится!

— Ты вправду меня выдашь? — Златан закурил с видом оскорбленного достоинства.

Канте с вызовом посмотрел на человека в темных очках, но тот был совершенно спокоен, и это сбило малийца с толку. Дрисса понял: собеседник над ним издевается — и испугался еще сильнее.

— Ладно, тогда скажи: кто я такой?

Малиец не ответил — не мог.

— Что ты им скажешь, дружок? Что встретил в кафе человека в темных очках и он заплатил тебе тысячу евро — в первый раз, — чтобы ты установил микрофон в лампе? Что ты увидел деньги и не устоял? А потом он дал тебе пятьсот евро, чтобы ты переснял документы из некоей папочки? И еще пятьсот, чтобы ты каждый день вытаскивал из мусорного бака разные бумажки? Они спросят: как его имя? Дед Мороз? Ты ответишь: ему около сорока, он высокий и толстый, говорит с легким акцентом, одевается как «рядовой гражданин»? Ты не знаешь ни имени, ни адреса, ни номера телефона, он сам звонил с мобильного, номер которого не опознавался… Поверь, Дрисс, в дерьме окажешься ты — не я.

— Я скажу, что верну деньги, если будет нужно.

Толстяк снова расхохотался, и Дрисса Канте почувствовал себя жалким пигмеем. Ему хотелось забиться в нору; он отдал бы все на свете, чтобы никогда не встречать этого ужасного человека.

Собеседник Дриссы похлопал его по руке теплой потной ладонью — в этом жесте была какая-то на редкость отвратная фамильярность.

— Не придуривайся, Дрисса Канте, ты — кто угодно, только не дурак.

Малиец дрожал всем телом.

— Итак, подведем итог… Ты занимался промышленным шпионажем в стране, где это преступление приравнивается по тяжести к убийству. Ты приехал сюда недавно, вырвался из мальтийского ада, нашел здесь постоянную работу и — кто знает? — будущее… Все остальное — плод твоего воображения, авантюрный роман. Никто ничего не докажет, amigo.

Дрисса взглянул на собеседника — тот так сильно потел, что под мышками на пиджаке выступили темные круги.

— Многие видели вас здесь. Они подтвердят. Вы не плод моего воображения.

— Ладно. Пусть так. И что с того? Местные не слишком любят общаться с полицией, а ты на кого-то работал — за деньги. Всего делов-то… ты — не благородный борец за святое дело, а наемник. Полиция никогда на меня не выйдет, ты же будешь гнить в тюрьме, не год, не два — гораздо дольше, а потом тебя вышлют. Этого ты хочешь? Ты проделал долгий путь, братец, пересек пустыню, плыл по морю, перебирался через границы… Эту страну называют расистской, но ты сам знаешь, что все вокруг расисты — и ливийцы, и мальтийцы, и китайцы, и даже ублюдки-туареги. Вся наша гребаная планета воняет расизмом, а ты — malinké, самый черный среди черных. Ну что, хочешь снова стать бесправным человеком без документов?

Дрисса почувствовал, что слабеет; голова трещала, как старая шхуна под ударами волн. Слова собеседника причиняли ему боль, как удары бича.

— Отвечай: ты этого хочешь?

Малиец покачал головой, не поднимая глаз.

— Прекрасно. Тогда я буду решать, когда все закончится. У меня хорошая новость: даю слово, что в последний раз обращаюсь к тебе с просьбой. В последний… Кроме того, получишь две тысячи евро…

Канте взглянул на собеседника: обещание свободы и денег внесло некоторое успокоение в его душу. Толстяк сунул руку во внутренний карман пиджака, достал оттуда флешку и протянул на ладони Дриссе.

— Всего и делов — вставить флешку в компьютер и включить его, остальное не твоя забота. Через три минуты вытащишь флешку, выключишь компьютер — и конец. Баста. Никто никогда ничего не узнает. Отдашь мне флешку, получишь две тысячи евро и больше никогда обо мне не услышишь. Даю слово.

— Где? — спросил Дрисса Канте.

Ощущение такое, будто едешь сквозь стену огня. Тень от каждого перелеска становится благословением. Элвис Констанден Эльмаз опустил стекло, но воздух еще не успел остыть, и он чувствовал себя, как индейка в духовке. Хорошо еще, что местность вокруг лесистая и день клонится к закату. Элвис повернул направо на перекрестке, у дерева с объявлением на щите:

УЧАСТОК ВОИТЕЛЕЙ

РАЗВЕДЕНИЕ СТОРОЖЕВЫХ СОБАК