Майор Мартен Сервас. Книги 1-6

Он ее изнасилует. Происходившее было так немыслимо, так нереально, что рассудок Марго отказывался воспринимать это всерьез. Лицей совсем близко… Слепой ужас лишил Марго сил, она поддалась панике и принялась отбиваться. Давид прижал ее запястья к земле; он был сильным, гораздо сильнее Марго.

— «Пусть, пусть я подлец, она же и сердца высокого, и чувств, облагороженных воспитанием, исполнена. А между тем… о, если б она пожалела меня!»

Давид снова сунул руку в шорты девушки, пытаясь добраться до желанного места; она почувствовала, что он возбудился, и опять всхлипнула.

— «Между тем Катерина Ивановна, несмотря на все свое великодушие… несправедлива…»

— Толстой! — наугад произнесла Марго, пытаясь отвлечь внимание Давида.

— Хорошая попытка. Но неудачная. Это Достоевский, «Преступление и наказание»… жаль, что тут нет этого придурка ван Акера. Он числит тебя среди лучших…

Давид одним пальцем оттянул трусики Марго.

— Перестань! Пусти меня! Не делай этого, Давид! Не делай этого!

— Умолкни, — прошептал он ей на ухо. — Заткнись немедленно.

Парень произнес это мягко, почти нежно, но его тон изменился. В нем появилась угроза. Происходящее перестало быть игрой. Он стал кем-то другим.

Давид заткнул Марго рот рукой, кричать она не могла, но попыталась его укусить. Ничего не вышло. Давид не оставлял попыток содрать с нее шорты, и она отреагировала, как большинство жертв насилия: ее рассудок отделился от тела. Все это происходит не с ней, а с кем-то другим.

Это тебя не касается…

Внезапно Давид выругался, закричал от боли и ткнулся лицом в землю рядом с Марго.

— Мне больно!

— ЗАТКНИСЬ, МАЛЕНЬКИЙ ГРЯЗНЫЙ ГОВНЮК!

Марго знала этот голос. Она перекатилась на спину и подняла глаза: подчиненная ее отца — та, со странным лицом, но в клевом прикиде — придавила Давида коленом к земле, заломила руки за спину и надевала на него наручники.

— Ты в порядке? — спросила Самира Чэн, посмотрев на Марго.

Марго кивнула и принялась машинально стряхивать с коленей землю и травинки.

— Я бы этого не сделал, — простонал Давид. — Черт, клянусь, я не хотел! Это было так, для вида!

— Чего бы ты не сделал? — Тон Самиры был угрожающе-опасным, как лезвие бритвы. — Не стал бы ее насиловать? Ты уже это сделал, ублюдок! Технически то, что ты совершил, называется насилием, жалкий кретин!

Плечи Давида содрогнулись от его рыданий.

— Отпустите его, — тихим голосом произнесла Марго.

— ЧТО?!

— Отпустите, он хотел просто напугать меня. Он сказал правду, что… что не собирался меня… насиловать.

— Ты серьезно?

— Отпустите его.

— Марго…

— Я не стану на него заявлять. Вы меня не заставите.

— Марго, именно за таких вот…

— Отстаньте от него! Отпустите!

Она посмотрела на Давида и прочла в его глазах непонимание, удивление и благодарность.

— Ладно, Марго, как скажешь… Но твоему отцу я все расскажу.

Девушка залилась краской стыда и кивнула, встретившись взглядом с разъяренной Самирой. Щелкнули, расстегнувшись, наручники. Самира рывком поставила Давида на ноги и уставилась на него черными, как смола, глазами. Она была в бешенстве.

— Боишься? Правильно делаешь. Ты едва не спустил в унитаз свою жизнь, а заодно и жизнь Марго. Я буду за тобой наблюдать. Доставь мне удовольствие — сделай глупость. Одну. Любую. И я тотчас появлюсь…

Давид посмотрел на Марго.

— Спасибо.

Она не была уверена, чего в этом взгляде было больше — стыда, благодарности или страха. Когда Давид ушел, Чэн повернулась к сидевшей на земле Марго.

— Провожать не стану, — холодно бросила она и пошла прочь.

Марго слышала, как она раздвинула ветки и быстро пошла по аллее вдоль кортов. Девушка сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь унять отчаянно бьющееся сердце. Она не понимала, каким чудом помощница отца оказалась рядом в нужный момент. Неужели он взял ее под наблюдение? Марго дождалась, когда в лес вернулась ночная тишина, легла на спину, подняла глаза к темно-серому небу, вставила в уши наушники, надеясь, что Мэрилин Мэнсон споет ей «Сладких снов», и заплакала. Она рыдала долго, пока совсем не обессилела.

Не зная, что за ней наблюдают.

Сначала он услышал шум двигателя и музыку. Они приближались через лес — очень быстро… Элвис Эльмаз приглушил звук телевизора и повернул голову к окну. Между деревьями мелькал свет. Фары… Он вскочил с дивана и с бешено колотящимся сердцем кинулся за стоявшим в углу ружьем. Никто не наносил ему визитов в подобное время.

Собаки заворчали, потом зашлись истошным лаем, сотрясая лапами прутья клеток.

Он проверил ружье, взвел курок, подошел к окну, и тут слепящий свет фар осветил комнату.

Машина резко затормозила перед верандой. Он поднес ладонь козырьком к глазам, но это мало что дало. Стены дома дрожали от басов звуков гремевшей из машины мелодии.

Элвис распахнул дверь, целясь из ружья в незваных гостей.