Майор Одинцов

Потерявшая всякую надежду женщина отправилась в первый пригодный для жизни мир и едва там не погибла. Думаю, если бы задержались недели на две-три, то нашли бы её обгоревший труп. Скорее всего, женщина погибла бы от обезвоживания, ведь эти три солнца жарят так, что даже скалы нагреваются выше пятидесяти градусов!

— Пора, — негромко говорю я. — Пора вернуться домой.

— И правда, пора… — шёпотом соглашается она. — Как-то даже не вериться… Всё как во сне…

— Нет, мама, это реальность, — Алиса обнимает её за руку.

— Ну, с Богом, хоть я в него и не верю… — она насвистывает свою мелодию, и разлом открывается.

— Не спешите, — я встаю перед Ларисой, не позволяя ей прости сквозь червоточину. — Мы должно понять, безопасно ли это. Николай Петрович, вы знаете, что делать.

— Работаю над этим, — дед достаёт из рюкзака небольшую бомбу, прозванную хлопушкой, и кидает её в наш мир.

— Зачем это?.. — Лариса закрывает уши от громкого взрыва, который оглушает нас.

— Разбудить нашего человека, который может спать, — я внимательно всматриваюсь в лесополосу. Через полминуты появляется солнечный зайчик, который безостановочно моргает. — Всё чисто, может идти.

— Добраться без вездехода будет проблематично, — подмечает Николай Петрович. — В машину влезет только…

— Влезут все, а Громп поедет в багажнике, — перебиваю я.

— Ну… Можно и так, — дед кивает.

— Громп не любит ездить в багажнике… — мохнатый зверёк идёт с поникшим видом.

— Тяжела и неказиста жизнь пришельца, — саркастично выдаю я. — Ну что, Лариса, вот вы и дома.

— Наконец-то… — она крутит головой во все стороны, фокусируясь на деревьях, облаках и солнце. — Одно… Наше родненькое…

— Дорога по лесу будет жёсткой, но ничего не поделаешь, — предупреждаю я. — Придётся трястись четыре часа кряду, а то и больше. Зато потом вас ждут все блага цивилизации, по которым вы наверняка соскучились.

— Это всё хорошо, но в первую очередь мы должны попасть в Питер. А точнее, двести сорок три километра к северу. Укажу более точные координаты, — холодным и безэмоциональным тоном сообщает она.

— Дело в первую очередь… — мне немного напрягает такая резкая смена настроения, но Алиса говорила, что мать у неё сама себе на уме. Я бы сказал с причудами.

С горем пополам и одной поломкой мы таки добираемся до особняка. Там приводим себя в порядок, обедаем и выезжаем в Питер уже другим составом. Казимир, Громп и СБшник остаются дома.

Лариса всю дорогу говорит о возможных последствиях использования камня времени. Одни хуже других. И только в редких случаях у моего отца может получить то, что он запланировал, но и тогда Лариса предрекает крах человечества.

По её словам, мой отец не сможет остановиться и будет менять всё, что ему не понравится. А в какой-то момент эта сила может попасть к тем, кто захочет переписать историю. А ведь если верить информации, которую впитала Лариса, у этого камня нет абсолютно никаких ограничений!

В теории он может обернуть время вспять так сильно, что схлопнется сама ткань пространство-время. И ведь наверняка найдётся умник, который захочет узнать, что же было в начале всего. Тогда и этот мир, и все другие попросту перестанут существовать.

Меня, по понятным причинам, такой расклад совершенно не устраивает. Да что там меня, и Алиса, и Николай Петрович уже готовы прикончить моего отца, если тот потянется к «красной кнопке».

С этими мыслями мы заезжаем на привычную опушку посреди леса, где нет никаких построек и следов цивилизации. Простая поляна с рытвиной по центру, оставшейся от червоточины.

Николай Петрович останавливает машину в полусотне метров от цели, и мы выходим. У меня сразу же закрадывается какое-то нехорошее предчувствие…

И оно моментально оправдывается!

Разлом открывается сам по себе, и оттуда показывается человек, очень сильно похожий на моего отца. Сперва я не верю своим глазам, ведь каков шанс такого совпадения? Близок к нулю!

Вот только этот человек и не особо-то и походит на человека, особенно если приглядеться. Его глаза, кожа, вены испускают голубоватое свечение. Он похож на какого-то мутанта из комиксов.

Мы замираем на месте и не решаемся сделать шаг, а он продолжает идти на нас. Как только отец, буду называть его так, отходить от разлома, тот закрывается. Я замечаю камень, похожий на компас, который он убирает в карман.

— Что ты наделал?! — вдруг выкрикивает Лариса. — Этого нельзя было делать! Глупец! Идиот! Мы не должны…

— Замолчи, — грубым басом отвечает отец и бросает на женщину гневный взгляд. — Ты не знаешь, от какой силы отказалась! Люди обречены стать первой расой!

— Етить колотить… — я незаметно тянусь к пистолету. — Батя, ну тебя вштырило, однако.

— Не нужно притворяться! — он смотрит мне прямо в душу, из-за чего пробегает дрожь. — Я вижу истину! Теперь я вижу всё!

— И что же ты видишь?! Это ведь твой сын! Послушай его! — Лариса решает надавить на человечность, но как-то не похоже, что внутри этого существа она ещё осталась.

— Мой сын умер, — неожиданно заявляет папаша и останавливается в дюжине метров от меня.