Майор «Вихрь». Семнадцать мгновений весны. Приказано выжить

Эта шифровка пришла к Гиммлеру (а в копии — к Шелленбергу) в тот день, когда Штирлиц получил задание срочно вылететь в Мадрид. Поэтому содержание стенограммы совещания у Нойбута, а также планы и схемы минирования Кракова прошли мимо него и были сразу же переданы в стальные сейфы личного архива Гиммлера.

7. ВОТ ТАК МУХА!

— Где ваши спутники?

— Я был заброшен для выполнения специального задания.

— Пожалуйста, подробно расскажите нам о задачах, которые были поставлены перед вами командованием.

— Меня удивляет ваша манера вести допрос, — сказал Вихрь и потянулся за сигаретами, лежавшими в плоской металлической коробочке. — Либо вы не верите ни единому моему слову, либо не хотите слушать меня внимательно. Я уже показал вам, что начиная с пятнадцатого июня каждый четверг и субботу я должен появляться на городском рынке возле торговцев, продающих корм для голубей. Я должен ходить от фонтана до магазинчика церковных принадлежностей, который расположен в угловом здании рынка. В воскресенье с часу до трех — возле касс вокзала…

— Принесите фотографии рынка, — после долгой паузы попросил шеф своего помощника.

Вернувшись, длинный, словно хороший картежник, разбросал перед Вихрем несколько больших фотографий. Собор, широкая площадь, торговцы кормом для голубей, фонтан.

— Ну, пожалуйста, — сказал шеф, — вот площадь Старого рынка, покажите ваш маршрут.

Вихрь аккуратно разложил перед собой фотографии, долго рассматривал каждую, а потом, удивленно подняв брови, сказал:

— Или у вас дрянные фото, или вы хотите меня провести на мякине. Это ж не Краков.

— А вы что, уже бывали здесь ранее?

— Нет.

— Откуда вы знаете, что это не Краков?

— Потому что я достаточно серьезно готовился к этой операции. Вы мне подсунули липу.

— Гюнтер, — спросил шеф, — неужели вы все перепутали?

Длинный стал переворачивать фотографии. Он внимательно разглядывал номера, проставленные на обратной стороне каждого фотокартона.

— Ерунда какая… — сказал он. — По-видимому, это площадь Святого Павла в Братиславе. Сейчас я принесу Краков.

— Не стоит, — сказал Вихрь. — В конце концов, я могу вам нарисовать схему, и вы сверите ее с подлинником.

— Хорошо, хорошо, — сказал шеф и достал маленькую зубочистку. — Давайте двинемся дальше. Только, прошу вас, говорите медленно, а то моему коллеге трудно переводить, он устает от вашей трескотни.

— Я должен по четвергам и субботам начиная с пятнадцатого июня ходить утром среди продавцов кормов и спрашивать каждого молодого мужчину в черной вельветовой куртке и в серых брюках: «Нет ли хорошего корма для индеек?» Наш человек должен ответить: «Теперь корма для индеек крайне дороги; видимо, вы имеете в виду индюшат…» Если встреча состоится возле касс вокзала, меня спросят: «Вы не видали здесь инвалида с собакой?» Я отвечаю: «Здесь был слепец без собаки». Отзыв: «Нет, тот не слепец, тот с котомкой, безногий парень». Этот человек даст мне явки, связи и радистов.

— Кличка связника?

— Связник без клички, его должен определить пароль и отзыв.

— Погодите, разве вам неизвестно, что его кличка

— Муха?

— Что, что?!

— Могли бы и побледнеть, — сказал длинный. — Хотя некоторые краснеют. Важен не цвет, важна реакция.

— Увы, я не знаю никакой «мухи».

— Да?

— Да.

— Ну что ж… Это нетрудно проверить. Через полчаса Муха будет здесь.