Майор Вихрь

– Знаете, я вот часто думаю: мы такие красивые слова научились говорить, а все равно обижаем друг друга. Обидеть очень легко. В мыслях, усмешкой, взглядом. А особенно легко мужчине обидеть женщину.

– О чем ты?

– О том, что мне просто не для кого жить, если я останусь одна.

– Я вернусь. Мы все вернемся, о чем ты? Мы встретим наши танки и вернемся.

– Война – это ж не расписание поездов.

– Ну вот что…

– Я никуда от вас не уйду. Я, как собака, пойду за вами. Хотите – можете пристрелить.

– Как мне доказать тебе, что это нелепо?

– Очень просто.

– Ну?

– Взять меня с собой.

Вихрь отошел к Седому и сказал: – Товарищи, прошу всех сверить часы. Завтра мы увидим наших. В два часа ночи… Нам поставлена задача нарушить кабель взрыва Кракова.

В одиннадцать часов вечера, когда по шоссе от Кракова отступали войска немцев, в трестах метрах от них на снежном поле, в маскировочных халатах, работали Вихрь, Аня, Тромпчинский, Седой и его люди. Они долбили мерзлую землю и оттаскивали ее в белых мешках в лес. Они продирались сквозь окровавленную, ледяную, коричневую, острую землю к тому кабелю, в котором была смерть Кракова. Шурф становился с каждым часом все шире и глубже, и вот руки Вихря тронули бронированный кабель. Вихрь лег на спину и увидел небо, а в небе, среди звезд, совсем рядом с собой бледное лицо Ани.

– Все в порядке, девочка, – сказал он, – здесь. Давайте шашку, братцы, будем рвать. Вот он – кабель.

ЛИЧНО И СТРОГО СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА

ПРЕЗИДЕНТУ г-ну Ф. РУЗВЕЛЬТУ

…После четырех дней наступательных операций на советско-германском фронте я имею теперь возможность сообщить Вам, что, несмотря на неблагоприятную погоду, наступление советских войск развертывается удовлетворительно. Весь центральный фронт, от Карпат до Балтийского моря, находится в движении на запад. Хотя немцы сопротивляются отчаянно, они все же вынуждены отступать. Не сомневаюсь, что немцам придется разбросать свои резервы между двумя фронтами, в результате чего они будут вынуждены отказаться от наступления на западном фронте. Я рад, что это обстоятельство облегчит положение союзных войск и ускорит подготовку намеченного генералом Эйзенхауэром наступления.

Что касается советских войск, то можете не сомневаться, что они, несмотря на имеющиеся трудности, сделают все возможное для того, чтобы предпринятый ими удар по немцам оказался максимально эффективным.

В форте Пастерник раздался телефонный звонок из полевого штаба, покинувшего Краков еще вчера.

– Либенштейн, – прокричал Крюгер, – рвите к черту этот вшивый город, войска уже прошли!

Либенштейн приказал эсэсовцам из охраны:

– Заводите машины, уезжаем!

Он подошел к большим черно-красным кнопкам и, глубоко вздохнув, нажал их. Чуть присел, ожидая взрыва. Взрыва не было. Либенштейн открыл глаза и медленно выдохнул воздух. Он снова нажал на кнопки, и снова взрыва не последовало.

Зазвонил телефон.

– Ну?! – орал шеф гестапо. – Что вы там тянете?!

– Я нажимал на кнопки. Взрыва нет.

– Что?! Вы с ума сошли!

– Бригадефюрер…

– Берите охрану, у вас там сто человек СС, и пройдите по всему кабелю! По всему! Ясно вам?!

ЛИЧНО И СТРОГО СЕКРЕТНО ДЛЯ МАРШАЛА СТАЛИНА

ОТ ПРЕЗИДЕНТА РУЗВЕЛЬТА

…Подвиги, совершенные Вашими героическими воинами раньше, и эффективность, которую они уже продемонстрировали в этом наступлении, дают все основания надеяться на скорые успехи наших войск на обоих фронтах. Время, необходимое для того, чтобы заставить капитулировать наших варварских противников, будет резко сокращено умелой координацией наших совместных усилий…