Майорат на двоих

Слов лишь мысленно покачал головой. Эта женщина его удивляла. То она представлялась чуть ли не идеалом рассудительности и практичности, то вдруг, как в этом случае, поступала, на его взгляд, неразумно из-за каких-то дурацких принципов. Зивери права – что стоило отъехать чуть в сторону?

– Тогда надо было заставить их съехать на обочину и пропустить нас, – продолжала тем временем возмущаться девушка.

– Они не съедут с дороги, – вновь возразила леди Дорна. – Эти фургоны настолько тяжелы, что могут передвигаться лишь по наезженной дороге. А на обочине земля гораздо мягче. Такой фургон там просто завязнет.

До вечера они повстречали еще три каравана, двигавшихся к Вуллиру, и несколько одиночных, гораздо меньших, фургонов. Последние охрана, словно стая волков добычу, сгоняла с пути, едва те появлялись в зоне видимости. Не останавливаясь, миновали две небольшие деревушки да еще с десяток мелких ферм, разбросанных тут и там в бескрайних полях.

Кортеж двигался без остановок до самой темноты. Слов уже начал подозревать, что и ночь придется провести, трясясь в пыльном нутре экипажа. Но, к счастью, до этого не дошло. Когда солнце уже касалось горизонта, окрасив все в красные тона, впереди показались огни.

Деревня была больше тех, мимо которых кортеж проезжал за этот день. Десятка два домов, сложенных из самодельного кирпича и крытых соломой, выстроились вдоль тракта, словно почетный караул. Несмотря на поздний час, на виду было много людей – местные крестьяне копались на огородах, расположенных позади домов, занимались хозяйством во дворах. Кое-кто просто стоял, праздно болтая через забор с соседом или соседкой. Проезжающий мимо экипаж, а особенно – конную охрану, да еще и гвардейцев самого благородного лорда, которых легко было узнать по горделивой осанке и снаряжению, достойному воинской элиты, провожали пристальными взглядами, прерывая разговор на полуслове. Слов подумал, что, пусть местные жители и привыкли к вереницам тяжелых фургонов, несомненно часто проезжавшим по этому тракту, им вряд ли доводилось часто видеть такую процессию, какую представлял собой их кортеж. Разве что если этой же дорогой путешествует сам лорд Вулхов.

– Здесь мы остановимся на ночь, – объявила леди Дорна, едва экипаж проехал первые дома.

– Я уже стала бояться, что вы этого не скажете. – Лицо Зивери, отражавшее доселе вселенскую скуку, мгновенно посветлело.

Сам Слов почувствовал, что слова леди Дорны обрадовали его не меньше.

– Я заранее послала слуг позаботиться о ночлеге, – продолжала леди Дорна. – Несколько раз я останавливалась в здешнем трактире, когда ездила в Тройной город.

– Наверное, еще тот клоповник! – фыркнула Зивери, умудряясь одновременно и выглядеть радостно в предвкушении того мига, когда она наконец-то покинет опостылевший экипаж, и выразить свое презрение к сельским трактирам.

– Зивери! – шикнул Слов. Странно, ведь еще недавно девушка была недовольна тем, что они не остановились на обед в другом трактире, не лучше этого.

– Отчего же, трактир довольно приличный. – Леди Дорна ничем не выказала своего неудовольствия. – Конечно, местное заведение довольно непритязательно, но уверяю вас, милочка, это отнюдь не клоповник, как вы выразились.

Экипаж остановился у самых дверей таверны, и Слов, с удовольствием покинув наконец опостылевший ящик на колесах, помог выйти дамам.

– Не думаю, что здесь хуже, чем в той гостинице, в которой мы останавливались в Вуллире, – добавил Слов, понизив голос, чтобы не расслышала идущая впереди леди Дорна.

– Тогда у нас не было денег на что-нибудь получше, – возразила Зивери, и в голосе девушки слышалась неуверенность.

– А у нас и сейчас нет денег, – шепнул Слов.

В самом деле, таверна была не так плоха. В большой общей зале, занимавшей почти весь первый этаж, стояло с десяток длинных, выскобленных добела столов. К каждому столу были приставлены длинные лавки. У дальней стены, возле распахнутой настежь двери, за которой, судя по запаху и звону посуды, располагалась кухня, выстроились в ряд пять пузатых бочек на подставках, а на них – два небольших бочонка. Хозяин таверны – грузный лысоватый мужчина в белом переднике – сидел на табуретке между рядом бочек и дверью на кухню и полировал тряпицей глиняную кружку. Слева от входа Слов увидел лестницу, ведущую на второй этаж, где, скорее всего, располагались комнаты, которые сдавали путникам.