Майра

– Эти мальчики и девочки – срез нынешнего поколения этой страны, не хуже и не лучше. Что в них есть необыкновенного, из-за чего они не идут в Гарвард, в эту вашу Школу бизнеса, так это непреодолимое желание попасть в шоу-бизнес и стать любимцами публики, стремление к тому, чтобы их имена стали известны во всем мире, а это, поверь мне, единственное, что может по-настоящему принести удовлетворение в жизни всякого человека, если он действительно одержим, как я, например, или как они.

– Дорогой Бак, – я вложила в свой голос теплые, слегка хрипловатые нотки Джин Артур, – вы необыкновенны. Уникальны. Вы были – и продолжаете быть – звездой. Вы были и благодаря телевидению, которое показывает ваши старые фильмы, по-прежнему остаетесь любимцем публики. Вы будете жить долгое время после того, как эти два тела, ваше и мое, превратятся в прах, и не станет этой комнаты, и эти мальчики и девочки состарятся и умрут, а их потомки придут и умрут. Бак Лонер, «Ковбой, поющий и стреляющий» из старых радиопередач, верхом на Спорко будет скакать в воображении всего мира. Вы – на все времена. Они – нет, и никогда не будут.

Я его доконала. Моя любимая двухходовка, которой меня научил Майрон: сначала большая лесть с крупицей правды (выращенная в раковине искусственная жемчужина), затем короткий смертоносный удар. Его лицо выражало одновременно восторг и смятение. Этот раунд за Майрой.

– Ладно, дорогуша, я понимаю, что ты имеешь в виду, это действительно тонкий вопрос. Да, я сделал восемнадцать полнометражных вестернов, это правда, и этот ублюдок мой адвокат ни разу не вставил в мои контракты пункта о перепродаже на ТВ, несмотря на то, что однажды я сказал ему: «Сидни, раньше было радио, теперь приходит время телевидения. И когда это время наступит, фильмы Бака Лонера будут на вес платины». Но он не обращал внимания на мои слова и… Однако мы говорим сейчас не об этом. Да. Мы говорим о детях, верно? – Он нахмурился. – Это хорошие дети, в большинстве своем из непривилегированных семей, они из разных мест, и они добирались сюда на попутных машинах, сюда, в солнечную Калифорнию, в надежде, что смогут стать звездами, как я. Они подрабатывают где придется, чтобы обеспечить себя, пока учатся в Академии, а мы заняты этим адским трудом, стараясь выявить творческий потенциал каждого…

– Бросьте трепаться, папочка, – сказала я, к своему удивлению, перейдя на жаргон пятидесятых, который так забавлял Майрона, а у меня вызывал отвращение. – Вы занимаетесь этим, чтобы делать деньги, и вы делаете их.

Было видно, что я больно задела его.

– Ну, милая, сейчас я, конечно, делаю деньги, или, вернее сказать, поддерживаю существование, недвижимость в этих престижных районах такая дорогая… – Заметив усмешку на моем лице (и понимая, что ему не удалось меня обмануть), он быстро переключился на предмет, менее щекотливый, чем наша совместная собственность. – Как бы там ни было, я хочу видеть этих мальчиков и девочек счастливыми, потому что – ты можешь смеяться и, возможно, будешь – я верю в Любовь и стараюсь создать эту атмосферу здесь, где они, насколько это возможно, ограждены от жестокости окружающего мира, с которой они и так сталкиваются нередко, работая прислугой, разносчиками и так далее, не говоря уже, что часто они чувствуют себя несчастными далеко от дома. Я пытаюсь передать им волшебство и волнующую силу шоу-бизнеса, славы, популярности и при этом избавить их от боли, лжи, всех тех ужасных испытаний, которым подвергает каждого реальный шоу-бизнес, где ежедневно разбивается столько сердец – бессмысленно, бесцельно, но так уж там все происходит. По крайней мере здесь у них есть возможность показать себя на внутреннем телевидении, а потом прочитать серьезные и конструктивные рецензии в нашей газете. У них есть возможность записать пластинки, которые прокручивают по нашей радиосети. Их учат, как давать интервью для прессы, и они могут потом прочитать эти интервью в школьном журнале. Это факт, что еще совсем недавно, пока их не приостановили, наши ночные ток-шоу были не хуже, чем на Эн-би-си, и наших звезд интервьюировал их же товарищ, сам звезда не хуже Джонни Карсона [13]. Так что благодаря всему этому более тысячи одаренных молодых мужчин и женщин почувствовали себя счастливыми в этих стенах.