Майские ласточки

Васильев определил маршрут будущего полета, польщенный, что телеграмма адресована ему, а не командиру авиапредприятия мыса Каменный. От мыса Каменный до Харасавэя без всяких расчетов не больше четырехсот километров. Но Иван Тихонович поставил задачу перед ним и поступал так из каких-то своих особых соображений, пока ему не известных. Радовало, что его объединенному отряду оказано большое доверие. Он знал хорошо возможности своих летчиков. Начал перебирать одного за другим и скоро пришел к выводу, что лучше Нецветаева никто с заданием не справится. В том, что полет трудный, он не сомневался. На последнем разборе полетов Нецветаев громко кашлял, хватался рукой за грудь. Васильев решил справиться о здоровье летчика. Перебросил тумблер селектора.

— Эскадрилья. Позовите Нецветаева.

— Нецветаев слушает.

— Григорий Иванович, зайдите ко мне, — голос Васильева звучал мягко и не был похож на приказ старшего начальника.

Нецветаев вошел в кабинет Васильева с обычным достоинством. Голубая форма тщательно отглажена, рубашка поражала белизной. Снял черные очки и выжидающе посмотрел:

— Я вас слушаю.

Васильев догадался, что секретарша успела сказать командиру звена о полученной телеграмме из управления, и тот разволновался, думал, пришел приказ об уходе его на пенсию.

— Как чувствуете себя, Григорий Иванович?

Нецветаев по-своему истолковал вопрос, внутренне жалея командира объединенного отряда, который обязан сообщить ему неприятную новость.

— Владимир Иванович, когда сдавать «Аннушку»?

— Кому сдавать? — удивленно переспросил Васильев, но тут же до него дошел истинный смысл вопроса, и он громко расхохотался. — Да откуда вы это взяли?

— Телеграмму получили…

— Секретарше придется сделать замечание, — Васильев недовольно покачал головой. — Григорий Иванович, приходилось вам летать на Новую Землю?

— Летал! — Нецветаев почесал рукой щеку. — Не так много. Раз пять-шесть на факторию за пушниной.

Васильев понял, что сделал правильный выбор. Лучшего командира звена в отряде для выполнения задания не отыскать. Он займется подготовкой машины к полету, не упустит ни одной мелочи.

— Так, значит, летим: вы — первым пилотом, я — вторым.

— Так куда же летим? — спросил Нецветаев, раскачивая за дужки черные очки.

— В Харасавэй. Искать место для аэродрома.

— Для аэродрома? — в голосе Нецветаева радостное удивление, обожженные губы растянулись в довольной улыбке. Он наклонился над развернутой картой и принялся сосредоточенно разглядывать.

— Есть одно место. Пожалуй, подойдет для аэродрома. Да, да, будет отличный аэродром. Помню, брал на фактории пушнину. В Харасавэе много голубого песца. Можем встретить и белых медведей!

— Значит, подыщем аэродром?

— О чем разговор?

— Григорий Иванович, штурману передайте, пусть рассчитывает маршрут. Сами проследите за подготовкой машины.

— Когда вылет?

— По нашей готовности.

Нецветаев ушел, а Васильев еще долго продолжал всматриваться в карту. Последние годы тундра открывала одну тайну за другой. В Медвежьем нашли газ, заговорили о Тарко-Сале. Прославился несметными богатствами Уренгой. А что будут искать на далеком берегу Карского моря? Газ? Нефть? На этот вопрос не ответит в геологическом управлении ни один геолог. Поиск — всегда неизвестность.

Нетерпеливо зазвонил телефонный звонок. Васильев снял трубку. По голосу узнал сына.

— Папа, ты скоро придешь домой?

— Рабочий день еще не кончился. Зачем я тебе нужен?

— Задачка не получается. Трудная!

— Учись сам решать задачи.

— Папа, у меня нет таланта.

— Но у тебя есть лень, — Васильев задумался. Своим звонком сын оторвал его от дела. Не мог понять, когда приучил сына к подсказкам и постоянной помощи. Никогда ему не забыть свое трудное детство. После войны учились трудно. Не хватало школ, сожженных и уничтоженных фашистами. Писали на белых полях старых книг. Чернила делали из красной свеклы. И тем не менее он окончил десятилетку с отличием и поступил в военное училище: всегда мечтал стать летчиком. А Андрей до сих пор не определился, не знает, кем ему быть. И главное, ни разу не выразил желания пойти по его, отца, стопам и научиться водить самолеты.

Васильев посмотрел на отрывной календарь. Потом беспокойно перевел глаза на часы. Через пять минут в его кабинете соберется общественный отдел кадров. Придут начальники отделов и служб. Вместе с начальником отдела кадров, секретарем партийной организации и председателем профкома будут знакомиться с желающими поступить на работу в объединенный отряд.

В пятнадцать ноль-ноль в кабинете Васильева начала открываться дверь: входили начальники служб и отделов. Двигали стулья, подсаживались к длинному столу.

Васильев здоровался с каждым за руку, внимательно приглядывался к своим помощникам. Начальник гаража, молодой инженер с рыхлым прыщеватым лицом, вошел в зимнем пальто, зябко поеживаясь.

— Петр Сергеевич, вам нездоровится?

— Ломит всего.

— К врачу — и в постель, — предложил Васильев.

— Надо присутствовать. — озабоченно сказал начальник гаража. — Рекомендую на работу одного парнишку.

— Ну, смотрите.