Майские ветры

— Я о твоей дороге в газетах читал, — сказал Алешка. — Дорога сквозь тайгу. Через горы, реки…

— Складно говоришь… — Николай как-то по-новому взглянул на сына, — а про батьку твоего, часом, не писали?

— Разве не знаешь? — удивилась Рая. — Мы тут все читали. Соседи приходили…

Рая достала из шкафа аккуратно сложенную вырезку из газеты, подклеенную на сгибе. Видно, много рук держало эту газету. Она самая. Все как было. Как Николай чуть не подох с голоду, когда в паводок размыло и унесло временный мост, будто щепочки. А он двое суток замерзал в тайге, пока его не нашел вертолет. А про чувства — черт его знает, какие были у него тогда чувства — может, и такие, как описал корреспондент.

Николай вздохнул, налил себе и выпил, не чокаясь. Снова налил и выпил. Вот оно как получается — другое им отсюда видно.

И вдруг обожгла мысль: а если знают, как он уехал? Но Николай сразу же отбросил ее — не могут знать. А хоть бы так — ведь все было по закону. По закону — да. А по совести? Да что они мне, судьи, что ли? — снова раздражаясь, подумал Николай. Газета — газетой. А уехал, потому что хватит с него. Не Алешке судить. Ради него, ради семьи вытягивал он из себя жилы три года. И все-таки не мог заставить себя встретиться взглядом с Алешкой и не хотел больше говорить об этом. Пусть лучше расскажут сами, как жили тут без него…

Кто-то постучал. Потом в дверь просунулась рыжая голова.

— Заходи, Вася, заходи. Гостем будешь, — приветливо сказала Рая. — У нас праздник! Видишь, дядя Коля приехал.

Николай взглянул на улыбающуюся веснушчатую физиономию и помахал рукой:

— Давай, давай, рабочий класс, проходи.

Ваську, соседа по квартире, Николай устроил в свой таксомоторный парк, когда тот после десятилетки окончил трехмесячные курсы шоферов. Было это месяца за три до отъезда Николая в Сибирь. Паренек оказался смышленый, но доверить сразу ему машину не решались. Начальство, зная Николаев характер, выискало возможность кое-что ему приплачивать, чтобы поднатаскал парня по мотору и ходовой части. Так и получилось — ученик, вроде как для дополнительного заработка. А раз так — занимался Николай на совесть: халтуры он не терпел ни в чем.

Сейчас Василий стоял рядом с ним (сесть он не решался), широко улыбаясь, тряс руку — видно, по-настоящему рад встрече, помнит науку, благодарен за нее, и оттого воспоминание о деньгах, перепавших за Василия, Николаю было неприятно.

А Василий успел рассказать, что заочно учится в институте, недавно получил второй шоферский класс, работа идет нормально.

— Ну, конечно, разные бывают переплеты в нашей водительской жизни, — заметил он, — однако, по сравнению с Сибирью, все это детские игрушки… А про вас я читал. Герой вы, дядя Коля!

— Ну, я-то герой, — усмехнулся Николай, — а что же ты геройствовать не едешь? Или тебе Сибирь заказана по случаю морозов?

— Так ему учиться надо, — вмешалась Рая. — И не сбивай ты парня. У него дорога правильная. Все в свой черед.

— Добрая ты душа! — вздохнул Николай. — Только одно не разочла: если все учеными станут, кому ж тогда баранку крутить?

Эх, Сибирь… Герой он или кто, а что он там вкалывал на совесть — это уж точно. Все, конечно, законно. Он свое отработал. А все ж нехорошо получилось. Зачем полез в бутылку? Характер у тебя, Николай Степанович. Тебе все отдай, что положено. А там — хоть трава не расти. А трава, она растет…

— Кончу институт, поеду, куда пошлют. В Сибирь. Или еще куда. А морозов не боюсь. И работы никакой не боюсь, — Василий от растерянности сел на стул, поспешно подставленный ему Раей.

— Ты, Вася, кушай, кушай, — засуетилась Рая, пододвигая ему тарелку.

Василий молчал, и Николай примирительно добавил:

— Ну, ладно. Прости, коли не так сказал. Ты, я знаю, парень стоящий. Давай-ка лучше выпьем.

Он налил Василию полную рюмку, кивнул головой: дескать, пей, и, усмехаясь одними глазами, смотрел, как парень, морщась, осушил рюмку и поставил ее на стол.

— А теперь закуси. Так-то оно лучше пойдет!

Николай и сам был не рад такому обороту разговора. Он хотел, чтобы все радовались, чтобы море было разливанное, и все видели, какой он есть человек. А Ваську он зря… Васька, конечно, ни Сибири, ни морозов не испугался. А когда поедет, почем платить будут — тоже не спросит. Это уж точно. Николай слишком хорошо знал таких ребят, чтобы ошибиться. Плевали они на рубли. У него самого были такие. Большинство таких. И что правда — то правда: эти ребята не подведут. Проверено. А как они чуют друг друга. Ему нужно пуд соли съесть с человеком, чтобы узнать, на что он годится. А эти только повстречаются — один из Калуги, другой рязанский, а уж на́ тебе: друзья.

Николай только сейчас заметил, как Алешка подсел к Василию и они тихонько завели свой особый разговор. А ведь Алешка и Василий — одна косточка, вдруг подумалось Николаю, как он про дорогу-то сквозь тайгу говорил. Да не про дорогу — об отце… Парню шестнадцать. Какой вымахал. Уж небось и понятие о жизни имеет. Попробуй ему объясни…