Майское лето

Даня шел бодро, присвистывал. Нина удивлялась, неужели ему ни капли не страшно и не жутко одному (он же не подозревает о том, что они записались в шпионы) в лесу, ночью, да еще и в такой холод. «Неужели в голове он не придумывает миллионы сюжетов, как его съедает медведь или волки? – думала она, пытаясь согреть пальцы горячим дыханием. – Хотя о чем это я. Это же Даня. Конечно, он не допускает вероятность того, что в лесу с ним может что-то случиться. Он ведь даже на танцы эти дурацкие тащится, нисколько не сомневаясь, что выползет сухим из воды».

– А что мы дальше будем делать? Так и будем по кустам за ним ползать? – прошептала Туся, когда Даня почти подошел к хлипкому, измученному десятилетиями мосту, который соединял два берега реки: дачный поселок и деревню.

– Нет. Кусты закончатся через пару метров.

Как только Даня занес ногу над мостом, Нина приняла решение раскрыть себя.

– Кхм… привет.

Даня подпрыгнул на месте от неожиданности и быстро обернулся.

– И какого черта?

– Не очень-то хочется объяснять тете Тане, почему у тебя переломаны ребра.

Он покачал головой.

В лесу было темно, поэтому Нина не могла разглядеть его глаза. Только силуэт, от которого исходило раздражение.

– Еще и Улитку потащила!

– Я сама пошла, я тоже волнуюсь, – сказала Туся.

– Да, мы взяли баллончик, мы просто будем неподалеку. Затеряемся среди деревенских на танцах.

– Затеряетесь? – Теперь в Данином голосе Нина четко услышала насмешку. Наверно, он даже приподнял бровь, как обычно. – Вы себя видели? Ваши светлые плащи даже в лесу выдают вас с головой. Даже если ты, Нина, не натянула белые брюки, то вы все равно ни разу не сойдете за своих… О чем мы вообще говорим? Марш. Обе. Домой.

– Но… – Туся попыталась сказать что-то, однако Даня ее даже слушать не захотел.

Он злился и высказал девочкам все, что думал об их поступке.

– Мы никуда не пойдем, – упрямо сказала Нина. – Никуда!

– Господи, я тебя сейчас придушу, подстрекательница!

– Мы, конечно, можем уйти… – Нина ощутила, как Туся сжала ее руку, как бы спрашивая ее, понимает ли она, что говорит. – Но только если ты нас проводишь. Доведешь до самого дома. Мы уже в километре от «Соснового бора». Страшно, понимаешь…

Данино лицо вдруг подсветилось в темноте – это он достал телефон и глянул на время.

– Я не могу, – сказал он раздраженно, – меня ждут. Туда и обратно – это минимум полчаса. Не успею…

– Ну, о чем мы тогда говорим! – сказала Нина и, держа Тусю за руку, подошла к Дане. – Или ты можешь никуда не ходить, довести нас до дома и, ни за что не угадаешь, просто лечь спать. – Даня хмуро глянул на нее. – Что ж… Так и быть. Сопроводим тебя. Веди!

– Я с вами обеими разберусь завтра, даже не сомневайтесь.

– Ты доживи сначала, – сказала Нина.

Они шли еще пятнадцать минут или около того. Нина и Туся ненавязчиво жались к Дане с обеих сторон. Вряд ли он смог бы защитить их в случае настоящей беды, но его уверенная бестолковость, выражающаяся в том, что он и не думал о животных и других угрозах леса, окружала их теплым коконом и немного успокаивала.

Нина еще никогда не была в лесу ночью. Конечно, они ходили гулять, устраивали пикники, жарили сосиски на костре, дорога к реке лежала через лес, но все это был лес днем. А дневной лес не сравнится с лесом ночным, когда свет молодой луны почти не касается земли из-за высоких сосен. Ночной лес погружен в сон. Днем он полон жизни: чирикают птицы, дует ветер, ветки хрустят под лапами животных, а ночью… ночью стоит тишина, как бетонная стена. И тишина эта осязаемая, удушающая, пугающая.

Страх начал отступать, когда из-за деревьев показались огни деревни и небольшие домики. Почти сразу, стоило им дойти до самого первого деревянного маленького дома, который, видимо, означал негласное начало деревни, Нина услышала музыку.

– Это вам не городские клубы, где музыку заглушают стены, не пропуская дальше. Тут о дискотеке знают все соседи и вся природа, – сказал Даня.

Когда они приблизились к светящемуся одноэтажному длинному зданию, на фасаде которого красовалась огромная вывеска: «Клуб», Даня заставил их остановиться.

– Вы слишком привлекаете к себе внимание, – он оглядел их. – От вас за версту несет эпохой невинности и викторианской Англии. Все-таки надела белые брюки, серьезно, Нин?

Нина в свою очередь посмотрела на него. Он оделся не так, как обычно. Даже на даче Даня предпочитал щеголять в хороших тканях и светлых одеждах, а сегодня на нем были старые порванные джинсы, грязные сапоги (Нина не могла точно сказать, задумана ли была грязь или Даня просто неаккуратно передвигался по лесу) и какая-то бесформенная куртка, которую, видимо, носили лет десять назад.

– Значит так, я пойду один. Вы моментально привлечете ко мне внимание. А без вас я смогу в толпе затеряться и найти Настю без проблем. Мы с ней будем недалеко от клуба. Вы можете побыть на танцах пока, я вас заберу. Одни никуда не ходите, по деревне не разгуливайте. Поняла, Улитка?

– Поняла, – сказала Туся.

– Баллончик из рук не выпускай, мало ли что, – Даня посмотрел на Нину.

– Сколько у вас будет это… свидание? – спросила она.