Майское лето

– А это мы завели недавно, мама вам не говорила? Любовь. Не путать с Любкой!

– Ох ты, боже мой, дай подержу, – бабушка осторожно провела морщинистой, но всегда ласковой рукой по белой шерстке. – Интересная какая… Молодая еще?

– Молодая, – подтвердила Нина. – Я родителей уговорила мне ее сюда отдать. Что ей в городе делать, в душной квартире, а тут целый двор в ее распоряжении…

– И Джин, – сказал дедушка.

Джин – существо необыкновенное, приводящее в восторг любого, кто с ним знакомится. Огромная такса, по габаритам больше напоминающая пуделя среднего размера. Дедушка нашел его лет десять назад на дороге и забрал себе. Умный, сообразительный, смелый. Видимо, Джин очень боялся снова оказаться на улице и поставил себе задачу очаровать любого, кто вхож в семью его хозяев. С тех пор он верно несет службу, своих защищает и любит, а чужих нещадно гоняет.

– Джин умный, мы ему скажем Любовь не шугать, он и не будет… Дедушка, ты мне поможешь? Я как-то побаиваюсь их знакомить сама.

Дедушка кивнул и поднялся с кресла.

Крепко прижав обалдевшую от внезапного переезда Любовь к себе, Нина вышла следом за дедушкой во двор. Джин сидел у забора и с интересом смотрел на какого-то огромного жука, ползущего по доскам вверх.

– Джин! – крикнул дедушка. – Ко мне!

Но Джину и не нужна была команда. Увидев Ниночку, которая всегда кидала ему кусочки мяса или сладости со стола, он с лаем понесся через весь участок к своим хозяевам. Передав Любовь дедушке, Нина присела и стала чесать развалившуюся у ее ног собаку.

– Ну, давай, готова? – сказал дедушка, немного подождав, и снова вернул кошку ее хозяйке. – Я сейчас ему пасть сожму, а ты подсунь ее ему под нос, чтобы он понюхал… Да не бойся, смелее!

Нина крепко сжала трясущееся кошачье тельце в руках, поцеловала ее в макушку и поднесла к морде Джина. Он сначала никак не реагировал, а потом в глазах его вспыхнул задорный огонек, и он завозился в крепких дедушкиных руках.

Нина почувствовала, как сильнее забилось кошачье сердечко.

– Нельзя! – грозно сказал дедушка. – Нельзя! Свои, Джин, свои! Я сейчас отпущу его…

Джин просидел спокойно целую минуту, а потом, оскалившись, рванул вперед. Нина вовремя успела схватить совсем растерявшуюся Любовь и поднять повыше.

– Ну, ничего, привыкнут… – спокойно сказал дедушка и достал сигарету.

Нина погладила кошку по голове, потом бросила взгляд на соседний дом и спросила:

– А к тете Тане только Туся с Даней приехали?

– Да вроде да, больше пока никого не видел.

Нина все думала, спросить или нет. Решила не спрашивать.

– Понятно, – сказала она и, все так же поглаживая кошкину макушку, направилась в дом.

Увидев по дороге сваленные бревна, Нина повернулась к дедушке и спросила:

– А это что?

– Беседку будем строить.

– У нас ведь есть…

Дедушка развел руками, зажав сигарету во рту, мол, он в курсе, но поделать ничего не может:

– Твои родители распорядились. Говорят, там будет печь, чтобы холодными вечерами сидеть…

– А делать-то кто будет? Ты?

– Я уже не в том возрасте, чтобы с бревнами бегать… Деревенских ребят наймем.

Кивнув и сразу же забыв про услышанное, Нина вошла в дом.

– Тетя Соня, встречайте гостей! – Данин голос разнесся по всему дому. – О, Ниночка, ты чего? Защемило? Знаешь, семнадцатый год – это все-таки уже возраст, ничего не поделать. Андрей Георгиевич, вы камин разжигаете? Вам помочь?

Нина, сидящая на корточках рядом с дедушкой в точно такой же позе, что и он, и наблюдающая, как дедушка подкладывает дрова и чиркает спичкой, громко фыркнула:

– То есть у меня возраст, а дедушка так просто камин топит? Что ж ты про его позу не пошутил?

– Я что, дурак, про Андрея Георгиевича шутить?

Дедушка хмыкнул.

Нина как завороженная смотрела на занимающийся огонь и лишь отдаленно слышала, как в гостиную вошла румяная от готовки бабушка, и Даня тут же подлетел к ней:

– Тетя Соня, – Нину всегда забавляло, что к ее дедушке все с самого детства обращаются с пиететом и легким внутренним смущением и зовут неизменно Андреем Георгиевичем, а к бабушке, даже повзрослев, просто «теть Сонь», – вот, бабушка передала. Сказала, что черешня у нас уже сладкая очень, – и Даня отдал Нининой бабушке плетеную корзину, накрытую белым вафельным полотенцем.

– Ой, прелесть какая… А Танечка где?

– Ей все еще нездоровится. Нас отправила к вам, сама захотела отлежаться.

– Понятно. Ну, передавайте ей большое спасибо… Так, давайте-ка к столу! Ниночка, Андрей, пойдемте уже!

За столом Даня, как всегда, болтал больше всех. Иногда, когда он выдыхался, по столовой разносился серьезный голос дедушки и звучала история из его офицерской жизни, потом, когда и он замолкал, начинали щебетать девочки.

Когда бабушка принесла чай с травами, а Нина с Тусей убрали со стола все грязные тарелки, дедушка достал шахматы и поставил доску на дубовый стол.

Только в тишине, которая необходима, чтобы играющие могли сосредоточиться на партии, Нина, поглаживая свернувшуюся в кресле Любовь, услышала, как барабанит по крыше дождь.

– Ой! Как льет! – она тут же подскочила к окну. Ветер трепал листву и гнал черные тучи.