Мак

— Это твоя жизнь. Но ты уверена, что готова пойти на неоправданный риск просто для того, чтобы услышать мою историю?

«Ах да, он же уверен, что я умру, если буду находиться рядом с ним.»

— Мы начнем в понедельник. — Приоткрыв дверь, я уже собиралась уходить и, оглянувшись, снова попробовала разглядеть его лицо, но его накрыла тень.

«Ну вот.»

— Жду с нетерпением… — Мак опустил голову, и свет, прокравшийся через занавески, озарил половину его лица.

Покрытая щетиной челюсть была крупной и угловатой. Его скулы — произведение искусства. Мое сердце тут же заколотилось, а разум наполнился кипящими ощущениями, как если бы мне вкололи какой-то амурный препарат. На этом я, пожалуй, должна была себя образумить. Потому что, какой бы хаотичной ни была ситуация, некоторые принципы, такие как «нет» убийству, избиению детей или травле животных, никогда не должны переходить в действия. А нахлынувшие чувства к своим пациентам, определенно, находились в этом списке.

— Я тоже с нетерпением жду этого, Мак.

Я ушла, стремясь к бьющему снаружи свету, как будто этот свет был моим убежищем, где снова могу дышать. Но как только я вышла в коридор, меня захватила потребность вернуться в эту комнату, во власть темноты под названием «Мак».

«Ради всего святого, возьми себя в руки, Тед!»

Глава 5

Когда вернулась домой, я принялась успокаивать свои расшатанные нервы с помощью огромного жирного чизбургера с халапеньо и картошкой фри, удивляясь, как это я раньше выдерживала подобную кулинарную депривацию. Думаю, худшее осталось позади.

Наполнив свой желудок вредной едой, стала размышлять над событиями, которые произошли, и искать катализатор моего нового психологического состояния. И пусть я пыталась расслабиться, обосновавшись в кресле на балконе, надев теплый сиреневый свитер и шарф, мой разум успокоиться не мог. Я подумывала позвонить Сью, одной из моих лучших подруг, не переспавших с моим бывшим, но она сейчас находилась на какой-то библиотечной конвенции в Миннесоте. Попыталась дозвониться до Мелоди, другой моей лучшей подруги, которая, как я знала, не была двуличной тварью, но звонок переключился на голосовую почту. Сообщение я, конечно же, оставлять не стала. Да и что я могла ей сказать?

«Привет. Это — новая я. Сумасшедшая и голодная, приобретшая настоящие эмоции, ведь те эмоции, которые тебе нравились, были поддельными».

Определённо, этим стоит заняться, но точно не сегодня.

Я откинулась назад в своем кресле и почувствовала прохладу ночного ветра. Воздух вокруг меня внезапно стал тяжелым, и я нутром ощутила, как на меня надвигается буря. И назревала она только для меня одной. Как предзнаменование чего-то. Я уже с огромным нетерпением ждала возвращения в ту палату, чтобы снова услышать его гипнотически глубокий голос, почувствовать, как ненароком сжимаю пальцы в кулаки при учащении моего пульса.

Я жаждала этого. Даже больше, чем жареного сыра.

Приехав в Центр в понедельник утром, я велела Шеннон освободить весь мой день. Я лгала себе, прятала истину под причину того, что я освободила столько времени, чтобы у Мака было больше возможности высказаться.

— Вы уверены? — спросила Шеннон, сидя за своим столом, предметы и офисные принадлежности на котором лежали в идеальном порядке. — Потому что доктора Коул и Сноу записались к вам на личную встречу.

— Я уверена. Мне необходимо увидеть пациента доктора Уилсона.

Шеннон одарила меня своей фирменной улыбкой, но я-то знала, что мое решение ей не понравилось, потому что на этот раз я безошибочно угадала эмоцию на ее лице — раздражение.

«Это то, чего я была лишена?»

На самом деле, в мире и правда становилось легче ориентироваться, наблюдая, как люди могут разговаривать и посылать всякие сигналы еще и глазами, и мимикой. Они могут разговаривать языком тела.

— Я знаю, что тебе пришлось усердно потрудиться, Шеннон, чтобы все это спланировать. Мне очень жаль, но этому пациенту действительно нужен кто-то, кому он может выговориться. И не думаю, что он будет разговаривать с кем-то другим.

Выражение на ее лице смягчилось, и я поняла, что оно выражает сочувствие.

Я мысленно себе поаплодировала.

— Вы правы, доктор Ви. Вероятно, он нуждается в вас намного больше, чем наши врачи.

— Спасибо за понимание, Шеннон, и… доктор Ви? — Я подняла бровь от удивления.

— Ваша фамилия такая длинная. Надеюсь, вы не возражаете?

Но прозвище «Доктор Ви» ассоциировалось у меня с Доктором Вагиной, Доктором Виагрой или Доктором Вазелином.

«Почему я вообще об этом думаю?»

— Давай лучше остановимся на докторе Валентайн. — Мое имя всегда вносило серьезность в мой юный образ.

— Хорошо, — согласилась она, пожимая плечами. — Удачи вам с нашим анонимом.

Я собиралась поправить ее и назвать его имя, но потом поняла, что хочу сохранить его для себя, словно какую-то драгоценность, принадлежащую только мне.