Мак (ЛП)

— Чье это? — спросила я в никуда, запустив пальцы в волосы, и случайно увидела Бентли, стоящего рядом с осуждающим взглядом. — Е-мое, ну что ты на меня так смотришь? Никогда не видел, как человек сходит с ума?

Он продолжал на меня пялиться, словно говоря: «Нет, ты у меня первая подобная сучка».

— Ой, да ладно? Пошел ты, Бентли!

Он практически закатил глаза и направился к своей маленькой дверце, которая вела во двор, чтобы, наверное, найти там более интересную компанию — дерево, белку, краба, хоть кого-то, кроме меня.

Я вернулась в свою удручающе стерильную спальню, в которой стеганое одеяло, кресло, настольная лампа, даже комод и настенные часы были белыми. Я быстро запрыгнула в джинсы, одела футболку и, схватив ключи от машины, выбежала на улицу.

Купив два круассана с сосиской, сыром и яйцом и мокко со взбитыми сливками и шоколадным сиропом, я стала завтракать. Я ахнула, когда откусила кусочек от первого круассана. Это было похоже на вкусовой оргазм, лучше, чем все, что я пробовала в этом мире, лучше секса. Да, у меня был секс. И даже был оргазм. Конечно, мне было приятно достичь его, но я все равно не понимала, почему люди этим так озабочены. Я бы предпочла оргазмам хорошую пробежку или горячую ванну. Это же полезнее для здоровья. Но сегодня я чувствовала, как будто мои вкусовые рецепторы связаны с каждым нервом моего тела. А на светофоре я поняла, что стону, когда откусила жареный сыр.

Вот епта! Что же со мной происходит?

Сыр же даже не был настоящим. И еще я поняла, что повернула в сторону Центра, отчаянно желая увидеть мистера Номер двадцать пять.

***

Я припарковала свой черный БМВ на моем парковочном месте, заглушила двигатель и буквально вылетела из машины, и с сумасшедшей скоростью бросилась к входу в Центр. Где-то сквозь хаос в моей голове до меня доносились голоса сотрудников, здоровающихся со мной, пока я преодолевала длинный коридор, но я могла сосредоточиться только на одном — на нем.

Когда я добралась до двери его палаты и посмотрела сквозь маленькое темное окошко, по моему телу прокатилась волна дрожи.

О, Господи!

Я не могла поверить в то, что по-настоящему боюсь.

Не важно. Мне необходимо с ним встретиться.

Я повернула ручку и толкнула дверь. У меня перехватило дыхание, когда я заметила своего таинственного незнакомца, сидящего в кресле около двери и будто бы ожидающего меня.

— Привет, — произнесла я голосом, полным жалкой и незнакомой дрожи. — Ты меня помнишь?

Он не ответил, и его обольстительный мужской силуэт даже не дрогнул.

— Я хочу разобраться в томмм, чччем ммыы можем тебе помочь? — заикалась я, убирая прядь волос за ухо. — Это звучит безумно и из уст психолога это прозвучит даже смешно, но мне нужно знать, кто ты.

— Зачем? — комнату заполнил низкий и глубокий голос.

Я отступила, но не позволила себе сбежать, как вчера, сосредоточившись вместо этого на его вопросе. Мне хотелось рассказать ему правду. Рассказать, что со мной происходит. И где-то в глубине своей души и своего разума я верила, что он был единственным человеком, способным меня понять.

Тем не менее, говорить пациенту о том, что он, возможно, вызвал психологическое расстройство у своего же лечащего врача, неразумно, потому что:

1. Это подорвет доверие пациента.

2. Это могло внушить пациенту чувство вины за то, в чем он, по сути, не виноват.

3. Пациент здесь не для того, чтобы помогать мне. Все, как раз-таки наоборот.

Я выпрямилась:

— Я управляю этим учреждением, и моя работа состоит еще и в том, чтобы всегда знать, кого мы лечим. Мне нужно убедиться в том, что ты получаешь квалифицированную помощь, — я сжала руки в кулаки, надеясь, что он не заметил, как они дрожат.

Казалось, что прошло слишком много времени, когда я увидела, как очертания тени его рук изменились. Мистер практически угрожающе поднял свои мощные руки и, скрестив пальцы, сложил их за головой и откинулся в кресле.

У меня сложилось впечатление, что этот человек вовсе не болен, и на самом деле происходит что-то еще.

В любом случае, он не ответил на мой вопрос. Ну, а мне по-любому нужно было знать ответ и мне казалось, что от этого зависит моя жизнь.

— Так кто ты такой? — снова спросила я, а мой голос наполнился фальшивой бравадой.

И снова повисла пауза, такая долгая и гнетущая, что я стала мечтать о глотке алкоголя, а потом, поскольку я не видела в этой темноте практически ничего, я почувствовала, как его взгляд прошелся по моему телу.

— Меня зовут Мак.

Глава 4

Мак. Его зовут Мак. Но с тем же успехом он своим глубоким голосом мог произнести имя Сатаны, Темного Ангела или какого-нибудь другого мифического существа, рожденного от искушения во время исполнения греховных фантазий.

— Мак, — повторила я, пробуя его имя на вкус.

— Да. И ты должна уйти отсюда, пока не стало слишком поздно.

— Что со мной может такого случиться? — спросила я, стараясь говорить серьезно, отбросив саркастические и снисходительные нотки из своего голоса.

— Ты можешь умереть.

Так. Это не обнадеживает.