Макароны по-флотски (сборник)

Но Танк только покачал головой: – Не могу, слово дал молчать…

Как Танка ни раскручивали – могила. Говорит – слово дал… Единственное, намекнул в конце – это был один из «старших» офицеров … Вот тебе и погулял. Ясно, что из «старших». Из-за молоденьких лейтенантиков Танк бы не парился. Это произошло на четвёртый, предпоследний день швартовки рыбачьей плавбазы.

На следующую ночь командир корабля Олень решил на досуге обойти после отбоя вверенный ему корабль. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что половины экипажа нет в наличии! Тут же сыграли Большой Сбор экипажа на юте. Наскоро пересчитали жиденькие остатки личного состава. На борту осталось меньше половины. Только караси и офицеры. Такого бардака Олень не мог припомнить за всё время его службы. Вместе со старшими офицерами, он тут же разработал план спецоперации по отлову возвращавшихся с блудника годков. Очень помог тот факт, что кое-кто из «старших» офицеров, не понаслышке, знал основные маршруты следования похотливых мореманов. Офицеров и мичманов расставили по всей длине левого борта крейсера. Приготовили все имеющиеся в наличии прожектора. Олень дал отмашку.

«Туууууууууу» – протяжно загудел сигнал боевой тревоги. Ярко вспыхнули прожектора.

Краб, развлекавшийся в это время в каюте со своей девушкой, подскочил на шконке, больно ударившись обо что-то затылком. Боевая тревога! Инстинкт сработал сразу. Впрыгнув в штаны, он на ходу напялил робу и нахлобучил берет. Ещё не совсем отдавая себе отчет в том, что происходит, уже через полминуты он выбрался на верхнюю палубу плавбазы.

А там… мама дорогая, картина Репина – «Приплыли»! На стоявшем внизу крейсере светло как днём! В глаза бьют прожектора. Экипаж собран на юте. Все подходы перекрыты… По плавбазе мечутся полуодетые матросы. Некоторые, отчаявшись, прыгают на кранцы и пытаются прорваться на крейсер… Офицеры подхватывают их, за шиворот затаскивают через леера на борт, оттаскивают на ют, строят и переписывают…

Видя участь своих незадачливых товарищей, Краб метался по плавбазе, лихорадочно оценивая ситуацию и ища хоть какой-нибудь выход. Понемногу привыкшие к свету прожекторов глаза уже различали силуэты расставленных вдоль борта офицеров. Наконец, Краб решился. Из всех фигур оцепления он выделил одну – новенького лейтенанта. Он решил сосредоточить свой прорыв именно на его участке. Краб натянул берет на нос, слетел вниз по штормтрапу и прыгнул на кранец. Лейтенант на борту засуетился, силясь определить личность:

– Кто это у нас тут такой лезет? – он, пыхтя, затягивал Краба через леера на борт.

Краб мычал что-то неразборчивое себе под нос и упорно не выдавал своей личности. Офицер, силясь рассмотреть лицо матроса, поставил его перед собой и потянулся за натянутым на нос беретом. Мозг Краба бешено работал. Боковым зрением он заметил в нескольких шагах от себя, под ракетной установкой, открытый люк. Решение пришло мгновенно, как молния. Краб разогнулся и хлестко хлопнул тянувшегося к нему лейтенанта ладонью между ног. Тот охнул и согнулся. Не медля ни доли секунды, Краб метнулся к люку и прыгнул вниз головой, «рыбкой», на лету хватаясь за трубы балясин (ступенек) вертикального трапа… Краб очень бы удивился в тот момент, если бы ему сказали, что через двадцать лет, во время боя в Чечне, опыт этого прыжка «рыбкой» спасёт ему жизнь.

Пробравшись по низам, через несколько секунд Краб был уже в кубрике. Он забрался наверх между двумя шконками, а дневальный карась, приподнял их и пристегнул на цепи так, что Краб оказался спрятан, как бы посередине полузакрытой книги… Но многие офицеры уже знали эту годковскую уловку. Краб почувствовал, как нижнюю шконку приподнимают, отстегивают и сбрасывают вниз; он свалился на палубу больно ударившись локтем о рундук.

– Да вы что, совсем охренели! Карася нашли?! – Краб с деланным заспанным видом наехал на дежурного офицера.

– Что?!! Разговорчики! Тебя что, боевая тревога не касается?!! – заорал в свою очередь офицер, но видя несоображающее заспанное лицо «включившего дурака» матроса, махнул рукой. – Марш на ют – строиться.

Краб возражать не стал и поспешил на ют. На подходе его перехватил негодующий Большой Зам: – Где был?!

– В кубрике спал, – ответил за Краба дежурный офицер.

– Оборзели! Боевую тревогу не слышат!.. Встать в строй!

Краб занял место среди невинных карасей. Пролетчики годки, выстроенные в центре «по диаметрали», с нескрываемой завистью смотрели на своего удачливого подельника. Краб, перемигиваясь с ними, одновременно отводил глаза от бедолаги лейтенанта, ходившего туда-сюда вдоль строя, безуспешно пытаясь вычислить своего обидчика.