Макароны по-флотски (сборник)

Кололи татуировки с помощью самодельного устройства, сконструированного из электробритвы, пуговицы, стержня от шариковой авторучки и заточенной гитарной струны. Процесс наколки состоял из нескольких частей. Рисунок в зеркальном отображении сначала наносился синей шариковой ручкой на кальку. Затем кальку прилепляли на влажное, смазанное мылом плечо (или другое место, по желанию). Когда плечо высыхало, кальку отдирали, а контуры рисунка оставались на плече, теперь можно было колоть.

Поначалу колоть татуировки я не решался. Только рисовал кальки. Боялся ответственности. Шутка ли, наносишь на человека рисунок на всю жизнь. Так было до случая с Колей Кондрашовым. В тот день я стоял на вахте дежурным электриком. Если что-нибудь случалось на корабле с электричеством, вызывали меня. Вахта проходила относительно спокойно. С утра всего один вызов: ребята, жаря картошку, пережгли предохранитель и оставили без света часть кубрика. Включив сослуживцам электроплитку и отведав жаренной картошки, я спустился в носовую электростанцию, чтобы расслабиться и выпить неуставного чаю. Дежурного по электростанции Коли Кондрашова на месте не было.

Пайолы, дюралевые рифлёные пластины различной формы, укладывались поверх трюмов, чтобы можно было ходить по ним как по палубе. Под этими пайолами в трюмах полно потайных, только нам известных шхер. А в шхерах прятались от офицерских глаз электроплитки, кипятильники, магнитофоны, гантели и много ещё какого неуставного добра, скрашивавшего однообразное течение нашей казенной жизни.

Я достал из-под пайол кипятильник, сделанный из лезвий безопасной бритвы, и алюминиевый чайник. Чайник я установил на приборный шкаф, наполнил его водой и аккуратно опустил самодельный кипятильник в воду. Делать это надо было именно аккуратно, чтобы бритва, не дай бог, не касалась алюминиевых стенок чайника. Иначе, когда включишь электричество, то замкнет так, что мало не покажется. Я открыл электрощиток и осторожно накинул провода кипятильника на контакты. От лезвия весело побежали пузырьки: процесс пошел. Теперь металлический чайник трогать ни в коем случае было нельзя. Он был под напряжением. Поэтому мы, вообще-то, предпочитали кипятить чай в стеклянных банках. Стекло, как известно, электричества не проводит, но так как я последнюю стеклянную банку недавно случайно разбил, приходилось обходиться этим чайником.

Свои! – раздалось со стороны закрытой броняшки.

Броняшка отворилась, и в помещение электростанции ввалился Коля Кондрашов. Он сжимал в руке чистый лист кальки:

– О, чай варганишь! Хорошее дело… Шура, слушай, помоги татуировку нарисовать?

– Что, решился наконец?

– Ну, вроде того.

– А что хочешь? Штат?

– Не-е-е-е, морячку хочу. В бескозырке. Сделай, чтоб в гюйсе и в тельняшке, всё, как положено, – попросил Коля и протянул мне листок. – По пояс, – добавил он, проводя рукой по линии живота.

– Верх или низ?

Коля отмахнулся.

– Ты не отмахивайся. К составлению техзадания надо серьёзно относиться. Вон один мужик неосмотрительно попросил у золотой рыбки, чтобы у него член до земли был.

– И что?

– Ну что, что. Она ему ножки и укоротила…

– Ладно, Шура, хорош мудрить. Ты сможешь нарисовать или нет?

– Вообще-то, я сейчас на вахте – дежурным электриком. Могут вызвать.

– Ну, вызовут – вернешься. Если что, я подменю. Какие проблемы, – резонно рассудил Коля.

Процесс рисования был не быстрый, но другу отказывать было нельзя. К тому же льстило оказанное доверие. Решился всё-таки. На всю жизнь.

– Ладно, давай сюда, – я взял протянутый листок. – А куда ты её хочешь-то?

Коля звонко шлепнул рукой по незагорелому левому плечу.

– Не жалко плечо портить? – спросил Володя Селезнёв, по кличке Лом, неожиданно зашедший почистить зубы тёплой водой от турбогенератора.

– Лом, блин, «свои» кричать надо! Мы тут чай кипятим, а ты… – сказал я, дернувшись было прятать чайник.

– Ладно, начальник, понял, – протянул Лом и показушно взял под козырёк.

– К пустой голове честь не прикладывают, – поддел Коля.

– А вообще-то, медик говорит, что чистить зубы тёплой водой вредно, – сказал я.

– Почему?

– Потому что ее нет.

– Блин. Попадалово. И давно?

– Со вчера.

– Облом.

Лом с силой ударил самодельную боксерскую грушу (мы с Валерой Пуховым сшили её из брезентового мешка набитого песком), и теперь на ней отрабатывали удары все, кому не лень.

– А колоть тебе кто будет? – спросил Колю Лом, не оборачиваясь и сосредоточенно дубася грушу.

– Крот, – он говорит, что умеет.

– Ну, смотри сам.

Я расположился рисовать на пайолах, положив кальку поверх вахтенного журнала. На кальке постепенно появлялись выразительные девчачьи глаза, рот, очертания лица…

Вдруг броняшка в электростанцию резко распахнулась.

– Шура, атас! – крикнул Коля.

Я мгновенно спрятал кальку под вахтенный журнал и поднялся. Лом остановил качающуюся грушу и повернулся к входу.