Макаров

Конечно, все эти административные обязанности были не слишком-то интересны для такого горячего и энергичного человека, как Макаров. Тем не менее за три с лишним года его пребывания в Кронштадте он очень много сделал для усовершенствования порта, крепости и самого города. Кроме того, он продолжал полярные плавания, воевал за свой бронебойный снаряд, как всегда, много занимался научной работой, выступал с докладами и даже преподавал в офицерских классах (то есть по нынешней терминологии – нечто вроде курсов по усовершенствованию). Представить себе Степана Осиповича в состоянии праздности прямо-таки невозможно.

Так-то оно так... И все же вряд ли Макаров был когда бы то ни было столь мало удовлетворен своей службой, как на этом почетном посту. Да, имеются такие должности: чины, звания, уважение и даже власть, и тем более хорошее жалование – все это есть, только... Только не возникает серьезных проблем, спорных вопросов, нет личного участия в решении крупных, принципиально важных дел и планов. И как следствие – очень малая ответственность. Вряд ли нужно говорить, что для Макарова подобное полупенсионное положение было пыткой. Он оставался переполненным сил и энергии. Он готов был, бросив все, отправиться на Северный полюс, на Дальний Восток, на войну, к черту на рога! Завтра же. Через полчаса. Сию минуту. ...А ему приходилось лишь принимать парады и рапорты, да участвовать в высочайших смотрах.

В макаровских бумагах сохранился черновик одной его докладной записки. Неизвестно, была ли она представлена «по начальству», скорее всего нет, правда, оттого «в меняется печальный смысл означенного документа. Он невелик: всего лишь один густо исписанный листок. Речь там идет о неопределенности служебного положения главного командира Кронштадтского порта, то есть в данном случае о положении самого Макарова (записка датируется 1903 годом). Оказывается, на сравнительно небольшом острове главному командиру не подчинялись: инженерное училище, сухопутные войска гарнизона, учебные отряды, морское собрание и т. п. В то же время (цитируем) „нет боевого снабжения“, „нет офицеров“, зато есть „чрезмерное число специалистов“. Добавим – последнее по счету, но. видимо, первое по важности, – что в непосредственном подчинении Макарова совсем не было боевых кораблей. Он, так сказать, командовал морем и сушей, а не флотом и войсками.

Впрочем, деятельность Макарова не умещалась в его нынешние узкие должностные рамки. Будучи командиром Кронштадтской крепости, он по-прежнему воевал с косным морским ведомством за необходимые для флота преобразования и нововведения. При этом, повторяем, не следует толковать эту макаровскую борьбу расширительно в смысле политическом и социальном. Он, как и многие русские офицеры того времени, полагал, что армия должна находиться вне политики, что дело состоит в защите своего отечества, которое он обязан защищать независимо от характера строя, существующего в стране. Оставаясь всегда человеком консервативных взглядов и убежденным монархистом, Макаров в ходе своей разносторонней деятельности неоднократно вынужден был вступать в конфликт с инертной и косной бюрократической машиной тогдашнего государственного механизма. При этом он никогда не доходил до отрицания существующего порядка и безо всякого одобрения относился к революционерам и революционному движению.

Борьбу с различными ведомствами он вел, по его собственному меткому выражению, «за право исполнять свои обязанности».

Неустанное трудолюбие Макарова наглядно проявляется при знакомстве с его записными книжками того времени. С присущим ему педантизмом в делах он вел регулярные записи о том, кого и когда он принимал и по каким вопросам, в каких комиссиях и заседаниях участвовал, что именно обсуждалось, каковы были мнения присутствующих и его самого. Аккуратно записывал, где и перед кем выступал с докладами и по каким вопросам. Перечень этих поистине бесконечных дел и забот производит особенно сильное впечатление потому, что перед нами не подобие какого-то официального реестра, а черновые записи для себя. Меньше всего Макаров предполагал, что эти его записи будут кем-то и когда-то читаться.

Тогдашний адъютант Макарова оставил очень подробное описание его распорядка дня27, Записи эти столь скрупулезно точны, что легко можно представить себе обычный, будничный, так сказать, «средний» день в жизни адмирала. Свидетельство адъютанта удачно дополняют позднейшие воспоминания макаровской племянницы, которая как раз в те годы жила в семье своего дяди в Кронштадте28.