Макаров. 2-е изд.1988

К началу зимы 1877 года в русско-турецкой войне наметился решительный перелом. 28 ноября после долгой осады капитулировала осажденная русскими крепость Плевна. Еще раньше в Закавказье был взят Карс — оплот турецких позиций в том районе. В декабре была освобождена София, на полях Болгарии в нескольких битвах турецкие войска потерпели сокрушительное поражение. Путь на Константинополь был открыт. На Кавказе в начале января 1878 года русская армия готовилась к штурму сильно укрепленного Батума. На помощь своим сухопутным частям турки направили в этот порт боевые корабли.

…Макаров плотнее повязал накидку, поправил капюшон. Зима даже в этих субтропических широтах остается зимой. Ишь какой холодный ветер! Под ногами часто вибрировал настил мостика. Корабль шел полным ходом. Уже начинало смеркаться, а часа через два надо быть вблизи Батума. Сегодня предстоит горячее дело.

10 января 1878 года Макаров получил приказ: «Константин» должен отправиться к Батуму и попытаться отвлечь на себя внимание турецких кораблей. Этим преследовались сразу две важные цели. Во-первых, недавно вражеские броненосцы подвергли зверскому обстрелу Евпаторию, Феодосию, Анапу; командование опасалось, как бы подобные нападения не повторились. Во-вторых, демонстрация «Константина» у турецких берегов могла отвлечь неприятельский флот от обороны Батума.

Лучшим способом подобной демонстрации Макаров счел торпедную атаку вражеской эскадры, стоявшей в Батумской гавани. Операцию решено было провести ночью. (Потом Макаров шутил о собственной тактике: «Днем я вижу неприятеля далеко и имею много времени справиться пли, лучше, убежать, ночью же они все от меня бегут, как от зачумленного».)

Поздно вечером 13 января «Константин» под прикрытием тумана скрыто подошел к Батуму. В половине двенадцатого два катера, вооруженные самодвижущимися минами, пошли в атаку. Погода к этому времени прояснилась, «свет луны и блеск снежных гор прекрасно освещали рейд», писал позже в своем донесении Макаров. Командиры катеров могли хорошо наблюдать цели. Атаковал был сторожевой корабль, стоявший в гавани ближе всех к открытому морю. С небольшого расстояния катера выпустили торпеды. «Обе взорвались одновременно, — обстоятельно продолжал докладывать Макаров. — Слышен был энергичный взрыв… Затем слышен был сильный треск от проломившегося судна и глухие вопли и крики отчаяния многочисленной команды.

Пароход лег на правую сторону и быстро погрузился на дно с большей частью своего экипажа… До того, как скрылись мачты, прошла одна или две минуты». (Рапорт, как видим, отличается предельной пунктуальностью!)

Итак, свершилось! Вражеский корабль исчез в волнах непосредственно после удара Макаровских катеров. Снова победное «ура!» звучит на палубе «Константина», снова обнимаются и поздравляют друг друга моряки. Макаров молча смотрит с мостика на это торжество. Командир должен быть сдержан. Он не может размахивать фуражкой, как тот молодой мичман на юте, не может кричать во весь богатырский голос, как те матросы, что собрались в кучу около одного из минных катеров. Но он счастлив, как и они. Он улыбается в темноту и яростно теребит небритый подбородок, на котором не выросла еще знаменитая адмиральская борода. Победа. Победа!

Турецкий корабль «Итибах», потопленный в Батуме, оказался первой в мире жертвой торпедного оружия. О Макарове восторженно писали газеты, он получил множество приветствий и поздравлений. Трогательную телеграмму послал ему адмирал А. А. Попов: «Наконец-то полный успех. Позвольте считаться не учителем вашим, а учеником». Так у двадцативосьмилетнего капитана второго ранга Макарова появился первый ученик.