Макаров

Далее Макаров подробно остановился на истории ледокольного дела. Особенно он подчеркнул вот что:

– Дело ледоколов зародилось у нас в России. Впоследствии другие нации опередили нас, но, может быть, мы опять сумеем опередить их, если примемся за дело. Первый человек, который захотел бороться со льдом, был кронштадтский купец Бритнев. Это было в 1864 году. Как известно, Кронштадт отрезан от сухого пути водою. Летом сообщение поддерживается на пароходах, а зимою на санях, но в распутицу, когда нет пути по льду, а пароходы уже прекратили движение, бывали большие затруднения по перевозке грузов и пассажиров. Бритнев попробовал, нельзя ли пароходом ломать лед. Он в 1864 году у парохода «Пайлот» срезал носовую часть так, чтобы она могла взбегать на лед и обламывать его. Этот маленький пароход сделал то, что казалось невозможным: он расширил время навигации осенью и зимой на несколько недель... Б 1871 году стояла чрезвычайно суровая зима в Европе; вход в Гамбург замерз, и решено было построить ледоколы. Были посланы в Кронштадт инженеры, чтобы посмотреть, как Бритнев ломает лед. Они купили чертежи Бритнева за 300 рублей, и сообразно с этими чертежами был построен для Гамбурга первый ледокол...

В публичной речи Макаров не стал, разумеется, распространяться о том, что изобретатель-самородок не получил никакой поддержки (да и вообще не любил он заниматься обличительством). Факт, однако, столь же поразительный, сколь и печальный: за ничтожную сумму – 300 рублей, годовое жалованье мелкого чиновника! – ценное техническое новшество отдается в чужие руки. И никому дела до этого нет.

Затем Макаров подробно изложил свои взгляды на характер арктических льдов, на способы их преодоления, на типы ледоколов. При этом он все время настойчиво проводил мысль, что наша родина особенно заинтересована в развитии ледокольного дела:

– Простой взгляд на карту России показывает, что она своим главным фасадом выходит на Ледовитый океан.

В заключение им были сформулированы три практические цели: 1) исследование Ледовитого океана, 2) регулярное пароходное сообщение с Обью и Енисеем в летнее время, 3) открытие зимней навигации в Петербурге. Сейчас, по прошествии семидесяти пяти лет, совершенно очевидно, что цели, поставленные Макаровым, были абсолютно реальны уже в ту пору, то есть вполне технически осуществимы, экономически и стратегически выгодны. (Осуществились они, правда, только в советское время.)

Доклад Макарова имел шумный успех. Текст доклада был сразу же издан Академией наук в виде отдельной брошюры. Она появилась под несколько академическим названием: «Об исследовании Северного Ледовитого океана» (вскоре брошюра была переиздана под броским, истинно макаровским заголовком: «К Северному полюсу – напролом!»). Тем же успехом сопровождались выступления Макарова в Географическом обществе и в Морском собрании. Словом, общественную поддержку он получил, ученые одобрили его идею.

Дело оставалось за малым: нужно было построить хотя бы один мощный ледокол. Увы, собрать полтора миллиона рублей русские ученые не смогли (а именно в такую сумму обошлось впоследствии создание знаменитого «Ермака»). Выручить могла только государственная казна. И здесь сказал свое веское слово Менделеев.

В сложной и запутанной административной структуре тогдашней царской России роль фактического главы правительства исполняли в разное время различные временщики. Возвышение того или иного из них объяснялось зачастую не столько природными качествами, сколько сложными комбинациями среди высшей бюрократии и личным влиянием на государя. В конце прошлого века таким правителем де-факто стал министр финансов С. Ю. Витте. Среди своих довольно ограниченных коллег он выделялся несомненными способностями и предприимчивостью, происхождения был отнюдь не родовитого и сравнительно молод (кстати сказать, он родился в один год с Макаровым). Витте всю жизнь оставался втайне либералом, сочувствовавшим «европейским порядкам», что, впрочем, не мешало ему быть царедворцем и карьеры ради поддерживать самые реакционные мероприятия царизма. Человек практичный, он привлекал для консультации видных ученых и среди них – Менделеева. Дмитрий Иванович пользовался определенным весом в глазах временщика и смог заинтересовать его макаровским проектом.

29 мая встреча с Витте состоялась. В течение двух с половиной часов Макаров давал пояснения. При этом он, следуя предусмотрительному совету Менделеева, ни словом не помянул о намерении покорить Северный полюс, а делал упор на практические выгоды освоения морских сообщений с Сибирью. Витте принял Макарова любезно, сказал несколько одобрительных слов, но решительного ответа не дал. Осторожный и опытный делец, он желал еще осмотреться, выждать. Единственным практическим результатом встречи Макарова с Витте было то, что в распоряжение адмирала предоставили небольшой пароход «Иоанн Кронштадтский» с разрешением провести кратковременную экспедицию к устьям сибирских рек.