Читаем Макбара (Отрывки из романа) полностью

merde, j’ai les reins brisés![31]

стряхни с себя чары, подойди к ней, хоть твои колени и подгибаются, разгляди, ее как следует : вот она копается в сумочке, какие носят сестры милосердия, перебирает свое имущество : губная помада, крем для лица, тушь для ресниц, флакончики духов, тени для век, клок ваты, тюбик вазелина, бумажные салфетки : пышная грудь, соблазнительная поза : под чадрой видны пухлые губы и глаза, стреляющие в упор : брови подкрашены, на скулах наведен легкий румянец, голос с хрипотцой — марокканская романтика : она спрашивает, что ты, мальчик, тут делаешь, и в голосе ее нет ни насмешки, ни презрения : только любопытство, участие, нежность, она меня разглядывает с головы до ног — ну, силен, ты будешь мужчина так мужчина! — дружески подмигивает, искренне восхищается, ахает

ты не смеешь пошевелиться, ты ошеломлен, потрясен неожиданным счастьем, для нее ты не грязный, вонючий оборвыш : а вот ушей у него нет — женщина поднимается, вздыхает, целует тебя и говорит, что настанет время — и она придет к тебе, и тогда вы будете любить друг друга (мы свое возьмем) в далеких катакомбах, на кладбищах в иных краях, она никогда меня не забудет, найдет, узнает по моим мужским достоинствам, береги себя для меня, рано или поздно ты будешь мой, клянусь, я приму тебя в свое лоно, живьем проглочу

<p>РАССУЖДЕНИЯ О ПРОСТРАНСТВЕ НА ШЕМАА-ЭЛЬ-ФНА</p>

для первого знакомства «Le guide bleu»[32] рекомендует подняться на увитую цветами террасу какого-нибудь кафе под вечер, когда город залит клонящимся к закату солнцем и можно насладиться созерцанием повсеместного праздника во всем его блеске

путеводитель Фодора, напротив, советует заявиться на ярмарку, пройдя по Баб-Фтеух, рано утром, в самый разгар торговли всевозможным невообразимым bric-à-brac[33]

более предусмотрительный вадемекум Нагеля, Бедекера и Поля предлагает тихое, незаметное вторжение с фланга без оповещения о своем прибытии и без всякой помпы, смешаться с толпой, и она сама вынесет вас на рыночную площадь

couleur locale[34] breakaway[35] — очарование

и тем не менее

подобно пауку, спруту или верткой сороконожке, праздник волнуется, трепыхается, уходит из-под рук, не дается

врут все путеводители

его ни взять ни с какой стороны

áгора, театрализованное зрелище, место стечения народа : открытое обширное пространство, общественный выгон для обмена мыслями

крестьяне, пастухи, аскарú[36], торговцы, барышники, прибывающие с автобусных станций, стоянок такси и пролеток, на козлах которых клюют носом извозчики : все эти люди смешиваются в разношерстную праздную толпу, глазеют на ярмарочную суету, пользуясь вольной и непринужденной обстановкой, пребывают в постоянном беспорядочном движении : незнакомые люди свободно общаются друг с другом, забыты социальные распри : остались только молитвы и смех, на время отменена всякая иерархия, здесь только люди во плоти, а они равны между собой

свободный от рабского подчинения распорядку дня, ты идешь не спеша, куда влечет тебя переменчивая в своих устремлениях толпа : путешествуешь в подвижном, блуждающем мире : подлаживаешься под шаг окружающих : забавная реминисценция кочевой жизни : ты, как тонкая иголка в скирде соломы, затерялся в mare magnum[37] образов, ощущений, запахов, многообразных акустических вибраций : блистательный двор царства сумасшедших и шарлатанов : утопический идеал полного равенства и вседозволенности для каждого, даже для последнего бедняка : ты переходишь от одной группы к другой, словно кочуешь с одного пастбища на другое : идешь по ничейному пространству оглушающей стереофонии : бубны гитары барабаны пастушеские лютни зазывалы речи крики цитаты из Корана : братское сообщество, не знающее ни домов призрения, ни гетто, ни сегрегации : дурачки, уроды, калеки устраиваются повольготней и гордо выставляют напоказ культи и язвы, на чем свет стоит ругают прохожих : слепые Савонаролы, обезножившие паралитики, знатоки Корана, одержимые, бесноватые : каждый тянет свое, укрывшись, как в броню, в собственное безумие, точно улитка в раковину : назло равнодушной, насмешливой, но иногда и сострадательной толпе

толпа запружает мостовую, останавливая уличное движение, обтекает автомобили, пролетки, тележки торговцев, стада овец и коз, принимает вид грандиозной бесцельной демонстрации или народного войска без каких бы то ни было командиров : эквилибристы на велосипедах, караваны ослов, навьюченных корзинами, автобусы тяжело разворачиваются под дружную ругань пешеходов, толпа неуклюже ворочается, точно выброшенный на берег огромный кит : скорость, сила и могущество определяются здесь по закону большинства : напрасно гудят бессильные и бесполезные машины : классические строгие правила уличного движения уступили место случайным, беспорядочным и неуправляемым приливам и отливам : ничья земля, где царствует живой человек во плоти, а портреты, развешанные на стенах домов и фонарных столбах, кажутся изображениями выцветших тряпичных кукол

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии / Философия / Проза
Волкодав
Волкодав

Он последний в роду Серого Пса. У него нет имени, только прозвище – Волкодав. У него нет будущего – только месть, к которой он шёл одиннадцать лет. Его род истреблён, в его доме давно поселились чужие. Он спел Песню Смерти, ведь дальше незачем жить. Но солнце почему-то продолжает светить, и зеленеет лес, и несёт воды река, и чьи-то руки тянутся вслед, и шепчут слабые голоса: «Не бросай нас, Волкодав»… Роман о Волкодаве, последнем воине из рода Серого Пса, впервые напечатанный в 1995 году и завоевавший любовь миллионов читателей, – бесспорно, одна из лучших приключенческих книг в современной российской литературе. Вслед за первой книгой были опубликованы «Волкодав. Право на поединок», «Волкодав. Истовик-камень» и дилогия «Звёздный меч», состоящая из романов «Знамение пути» и «Самоцветные горы». Продолжением «Истовика-камня» стал новый роман М. Семёновой – «Волкодав. Мир по дороге». По мотивам романов М. Семёновой о легендарном герое сняты фильм «Волкодав из рода Серых Псов» и телесериал «Молодой Волкодав», а также создано несколько компьютерных игр. Герои Семёновой давно обрели самостоятельную жизнь в произведениях других авторов, объединённых в особую вселенную – «Мир Волкодава».

Анатолий Петрович Шаров , Елена Вильоржевна Галенко , Мария Васильевна Семенова , Мария Васильевна Семёнова , Мария Семенова

Фантастика / Детективы / Проза / Славянское фэнтези / Фэнтези / Современная проза
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза