Леди Макбет — самое концентрированное у Шекспира выражение зла, овладевшего человеческим существом. От Ричарда III, Таморы и мавра Арона («Тит Андроник») тянется нить к шотландской королеве. Не было у Шекспира ни одного злодея и злодейки, так предельно воплощающих зло в человеческой натуре. И нет у Шекспира образа, вызывающего равное возмущение своей бесчеловечностью. Даже Ричард III в какие-то моменты по-человечески интересен; в Яго тоже еще остается что-то, делающее возможным хотя бы понять его. Но леди Макбет вызывает холодную отчужденность. Она воспринимается как существо иной породы, чем человек. И это тем более так, ибо она женщина. Самое прекрасное, что мы связываем с женственностью, — любовь и материнство — преданы ею во имя призрака власти и иллюзорного величия. Ее любовь направлена лишь на то, чтобы побудить Макбета к преступлению, и она сама признается, что разбила б голову собственному младенцу, лишь бы не нарушить преступной клятвы убить короля (I, 7).
Женщина, способная убить собственное дитя, — страшнее этого бесчеловечности не может быть. В трагедии это только слова, образ, вложенный в уста леди Макбет. Но она в самом деле способна убить самое дорогое: она отравляет душу Макбета и в миг, когда могла бы спасти его, подталкивает к бездне, в которую падает вместе с ним.
Макбет и его жена показывают, как ужасно зло, овладевающее человеческими душами. Но зло не всесильно. Если в одном отношении «Макбет» самая мрачная из великих трагедий Шекспира, то в другом — более обнадеживающая, чем «Гамлет», «Отелло» или «Король Лир». Ни в одной из них злу не противостоит так много людей, как в «Макбете», и нигде они не активны в такой мере, как здесь.
Против Макбета и его жены, поправших человечность, восстает все общество. С ними вступают в борьбу не одиночки, а вся страна. Враги Макбета сознают, что они ведут борьбу не только за династические интересы против короля-узурпатора, сколько за человечность вообще.
Драматический конфликт в «Макбете» особенно наглядно обнаруживает отличие Шекспира от последующей драмы, в которой ставились психологические и моральные проблемы. Там борьба замыкалась в кругу душевных и нравственных переживаний. У Шекспира эта борьба захватывает все общество.
Яснее всего мы видим это в эпизоде встречи Малькольма и Макдуфа (IV, 3). Некоторые буржуазные критики пытались преуменьшить значение данной сцены, ссылаясь на то, что диалог Малькольма и Макдуфа почти дословно заимствован из хроники Холиншеда. Это действительно так. Но довольно плоское морализаторство летописца обретает у Шекспира глубокое значение, ибо собственно здесь раскрывается социальный смысл моральной проблемы, стоявшей перед Макбетом.
Как известно читателю, Малькольм испытывает Макдуфа, возводя на себя напраслину и обвиняя во всевозможных пороках:
Когда после этого Малькольм говорит:
Макдуф отвечает:
Речь идет не только о качествах монарха, но о человеке вообще. Пороки, перечисленные Малькольмом, многократно опаснее, когда они владеют человеком, в чьих руках сосредоточена вся власть, но они нетерпимы и в людях, не занимающих такого высокого положения.
Мы ощущаем здесь воинственность гуманизма Шекспира. Борьба, которую ведут против Макбета его враги, — это священная война за человечность. И у Малькольма, и у Макдуфа есть личные причины ненавидеть Макбета: у первого он убил отца и отнял трон, у второго убил жену, сына и отнял владения. Но они сражаются не из чувства мести, а движимые стремлением к справедливости.
Что значат страдания Макбета по сравнению со страданиями его жертв? Шекспир не хочет, чтобы за трагедией Макбета мы забывали о трагедии общества и народа. Макбет вдвойне виновен — и в том, что погубил себя, и в том, что несет гибель всем другим.
Трагедия проникнута пафосом борьбы за человечность в личных и общественных отношениях. Как было сказано, внешним поводом для написания ее послужило намерение труппы угодить королю. А Шекспир написал драму, проникнутую обличением кровавой узурпации и монархического произвола!