«Македонские легенды» Византии

Теперь, после его смерти, франки, по обыкновению, никак не могли поделить отцовские престолы, тратя свои силы не на арабов, а на междоусобицы. 52‑летний Карл Лысый (875—877) – последний сын императора Людовика I Благочестивого, попытался занять Лотарингию и Италию. Но его возможности были весьма ограничены. Несмотря на все старания, Карл так и не сумел вернуть себе восточные территории, где покоился прах его великого деда. Отныне и на долгое время центр императорской власти на Западе все более ограничивался Западной Франкией. Но и там его власть была далеко не безусловной – император все более был вынужден вступать в сделки с аристократией, и престиж его титула уравновешивался многочисленными обязательствами Карла Лысого перед франкскими вельможами. Автономия и амбиции светских аристократов находили отпор исключительно в Западной церкви, и вследствие этого авторитет Рима и его епископа все более возрастал в глазах рядовых христиан. Едва ли, с учетом всего сказанного, Карла Лысого можно было назвать могущественным владыкой[64].

Тем не менее, надеясь на его армию, папа венчал Карла Лысого императором Западной Римской империи. Но тот немедленно вступил в войну со своим старшим братом Людовиком Немецким – королем Восточно-Франкского королевства (будущей Германии) и был разбит в сражении. Сразу же после этого итальянцы отреклись от своего неудачливого правителя, а вскоре тот скончался[65].

Карл Лысый был далеко не одинок в череде несчастных королей – словно бич Божий опускался на плечи отпрысков Карла Великого, и они умирали один за другим в молодом возрасте или рождались с тяжелыми болезнями. Баварский король Карломан II (879—884) – старший из сыновей Людовика Немецкого, разваливший державу отца, в 35 лет был разбит параличом и через два года отрекся от престола. Но в 880 г. у его брата – 33‑летнего Людовика III Молодого также обнаружились признаки тяжелого недуга, и он скончался в 882 г. Желая не допустить безвластия, папа Марин I (882—884) спешно венчал императором Карла III Толстого (884—887), еще одного сына Людовика Немецкого. Понтифик прилагал титанические усилия для того, чтобы восстановить единую централизованную власть в обеих частях Западной империи.

Как ему казалось, ситуация, в которой пришлось действовать Карлу III, объективно на руку смелому претенденту на императорство в Западной империи, поскольку за неимением других наследников он мог беспрепятственно предъявлять претензии на единовластие. Ведь Карл Толстый уже являлся королем Восточно-Франкского королевства с 876 г., кому, как не ему, теперь стать государем и Западной части некогда могущественной державы Карла Великого?! Но Карл III совсем не обладал достоинствами своего замечательного деда. В 885 г. он с большой армией не смог предотвратить осады Парижа норманнами, а в 887 г. сильно заболел, отказался от императорской короны и вскоре скончался от инсульта[66].

Теперь императорская корона стала ничего не стоящей игрушкой в руках франкских правителей. Единая Западная империя раскололась на Восточно-Франкское и Западно-Франкское королевства. Затем, вследствие борьбы сыновей со своими отцами и между собой, в автономные политические образования выделились Бавария, Тюрингия, Саксония, Италия, Лотарингия и Аквитания. Междоусобица осложнялась тем, что в это же время жесточайшие по своим последствиям набеги норманнов стали не просто обычным, а системным явлением для побережья Франции и даже внутри Западно-Франкского королевства.

Но если оба франкских королевства должны были решать норманнскую проблему самостоятельно, Италия находилась в лучших условиях – у них появился единственный, но все более и более возраставший по силе союзник – Византийский император, обладавший к тому времени уже сильным флотом и весьма боеспособной армией. Разумеется, в случае опасности именно к нему летели письма о помощи.

Так, в 876 г. понтифик Иоанн VIII (872—882), вымаливая помощь, писал Василию Македонянину: «Города, крепости и села уничтожены вместе с их жителями, епископы разогнаны, в стенах Рима ищут приюта остатки совершенно беззащитного народа. За стенами города все разорено и превращено в пустыню. Вся Кампания лишена своего населения; и мы, и монастыри, и другие благочестивые учреждения, и Римский сенат оставлены без средств к существованию. Окрестности города опустошены до такой степени, что в них нельзя найти ни одной живой души, ни взрослого, ни ребенка»[67].

И, надо сказать, василевс не оставлял такие просьбы без внимания. Когда жители Бари обратились к Византийскому императору, стратиг Григорий с флотом по его приказу отплыл из Отранто и взял город под охрану. Обрадованный папа Иоанн VIII тут же написал Македонянину письмо, в котором горячо благодарил того за помощь Римской церкви и просил выделить корабли для охраны морских вод Западной Италии[68].