Македонский Лев

***

Тамис была в недоумении, когда глазами духа увидела, как Парменион возвращает легендарный меч. Не так это должно было случиться. Ненависть между двумя мужчинами должна была усилиться — во всех будущих было показано именно так. На мгновение ее недоумение грозило перерасти в панику, но она отбросила сомнения прочь. Какое это имело значение? Трое Избранных были мертвы. Остался только один.

А с ним можно и подождать. Любые случайности могли произойти с четырнадцатилетним заложником, живущим в Фивах.

Ведь с ним наверняка будет меньше хлопот, чем с Клеомбротом, могущественным Военным Царем Спарты? Мальчишка был даже не из цивилизованного города, рожденный и взращенный в диких лесах и долах Македонии.

Скорее всего, он будет убит, как и его отец. Такова была судьба тех, кто стоял близко к престолу у отсталых народов, потому что Царь устранял всех возможных претендентов.

Нет, решила Тамис, нечего бояться Филиппа Македонского.

КНИГА ТРЕТЬЯ

Фивы, осень, 371й год до Н.Э.

Филипп Македонский смотрел на ликующую толпу, встречавшую увенчанных цветами героев битвы при Левктрах, которые маршировали по улицам Фив. Это была невероятная победа. Никогда еще армия Спарты не была побеждена таким образом. Это казалось невозможным и равным чуду — даже для македонца. Филипп мог понять беспримерную радость толпы, потому что они праздновали событие, в реальность которого верили немногие — спартанцы потерпели поражение от меньшего войска.

С улиц звучала музыка, и Филиппу хотелось покинуть молчаливый дом и присоединиться к ним, чтобы танцевать, забыв о собственных заботах.

Но Паммен велел ему дождаться визитера.

Фиванец не мог смотреть ему в глаза и нервно дергался, когда говорил. В тот миг страх и ярость вспыхнули в Филиппе, но он скрывал эти чувства до тех пор, пока Паммен не ушел. Отойдя от окна, Филипп налил себе в чашу воды и задумался над проблемой.

Вот уже два месяца он не получал никаких вестей от своего брата Пердикки, так что сегодняшний его страх был не нов. Пердикка был на три года старше Филиппа, и потому стоял ближе к престолонаследию. Он должен был умереть первым. Поэтому Филипп постоянно писал ему и его кузенам и племянникам — справляясь о состоянии царских табунов и спрашивая о здоровье родственников. Когда от Пердикки перестали приходить письма, для Филиппа начались бессонные ночи, потому что теперь он ждал появления убийцы. И вот этот день настал. Они не убьют его, пока он в Фивах, убеждал он сам себя, потому что это нарушит отношения между государствами. Он дотронулся до кинжала у себя на поясе. От него будет мало проку. Хоть и сильный физически, Филипп был всего лишь четырнадцатилетним юнцом и мог тягаться разве что со слабейшим из взрослых воинов. А слабого они не подошлют.

— Что же мне делать, Кроси? — спросил он призрак старика. Ответа не было, но шепотом произнесенное имя помогло утихомирить его напряжение. Он вспомнил ночь длинных ножей, когда старик вошел в его покои с коротким мечом в руке. Тогда Филиппу было десять. Кроси отвел его в затененный угол спальни, приказав спрятаться под кровать.

«Что происходит»? — спросил Филипп.

«Кровь и смерть», — ответил старик. — «Но я защищу тебя, парень. Не бойся».

Филипп доверился ему. В десять лет ребенок верит взрослым. Кроси сел на кровать с мечом в руке, и так они ждали до рассвета. Никто не пришел.

Филипп дрожал от холода, завернутый в одеяло, слишком напуганный, чтобы спросить, в чем опасность. Когда солнце осветило далекие Кровсийские горы, Кроси успокоился.

«Выходи, парень», — сказал он, взяв Филиппа за руку и вытянув его. Он обхватил принца руками и горячо обнял.

«Прошлой ночью», — сказал он, — «погиб твой отец. Теперь Македонией правит Птолемей».

«Но… отец ведь так силен! Он не может погибнуть!»

«Ни один человек не переживет удар кинжалом в сердце, Филипп».

«Кто это сделал? И почему?»

«На эти вопросы у меня нет ответа, парень. Но, насегодня, — я надеюсь — ты вне опасности».

«Дядя Птолемей присмотрит за мной», — сказал Филипп, но даже в свои десять он заметил злой взгляд в глазах Кроси, перед тем как старик встал и отвернулся. Тогда он не совсем понимал, в чем дело, но сейчас помнил это очень ясно. Теперь он знал ответы, хотя до сих пор их никто так и не озвучил.

Птолемей убил Царя Аминту. Дядя Птолемей, который через три месяца женился на матери Филиппа, Эвридике, а через год похоронил ее рядом с погубленным мужем. Родители Филиппа были холодны к своему сыну при жизни, но он все равно любил их, чтя своего отца и прилагая все свои силы, чтобы завоевать его поощрение.

За следующий год всё детство Филиппа было растворено в кислоте интриг и внезапных смертей. Старший брат Филиппа, Александр, был найден мертвым в своем летнем доме в Айгае, убитый неизвестными. Потом при загадочных обстоятельствах погибли трое взрослых кузенов.