Македонский Лев

— Пожиратели, — процедил кентавр сквозь зубы. — Их прикосновение — зараза, их дыхание — чума. Почему Царь-Демон ищет тебя?

— Хочет меня убить, — ответил ребенок. — Хочет вечной жизни. — Дрожь стала сильнее, и пот выступил у него на лице. Он почувствовал себя больным и ослабевшим.

— Так значит ты Искандер? — спросил кентавр, и голос его зазвучал далеким эхом, словно шепот в водоворотах Времени.

— Так… они… называют меня, — ответил Александр. Мир погас, и он рухнул с камня в мягкую траву. Она охладила ему лицо, но в груди горел жар, а сознание окутал темный туман…

* * *

Уронив лук и стрелы, Китин согнул колени передних ног и наклонился, беря ребенка на руки. Маленький мальчик весь горел жаром. Кентавр стянул промокшую тунику с мальчишки, ругнувшись, когда увидел следы когтей на поджаром животе. Из ран уже сочился гной, кожа вокруг них была полопавшейся и нездоровой. Оставив оружие, где оно лежало, Китин галопом помчался вниз по склону, держа прямой путь сквозь заросли и с брызгами перескакивая горные ручьи.

Два других кентавра поскакали рядом с ним.

— Почему с тобой ребенок? — спросил один из них.

— Он — Искандер, — ответил Китин, — и он умирает! — не дожидаясь ответа, он мчался дальше, легкие его горели от ускоренного бега, дыхание становилось всё тяжелее. Он бежал всё дальше, в самое сердце лесной чащи. Был уже почти закат, когда он добрался до селения на берегу широкой реки. Дома здесь, идеально круглой формы и без окон, с огромными, широкими дверями, были выстроены из дерева и соломы. За рядами строений находились просторные пастбища и безлесные холмы, и там уже паслись лошади, а их наездники сидели вокруг костров. Китин уже чувствовал Разделениеи в себе. Не сейчас, заставил он себя. Держи Форму. Ты нужен Искандеру!

Остановившись перед круглым домом, стоявшим в стороне от других, он выкрикнул имя. Но ответа не последовало, и он стал ждать, зная, что она внутри. Но он не мог — не смел — беспокоить ее в такое время, и чувствовал с болезненным ужасом, что жизнь ребенка утекает, как вода в песок.

Наконец древняя пони вышла из широких дверей, покачала головой и пошагала к холмам.

— Гея, — позвал кентавр. — Выходи. Ты нужна мне.

Старуха, опираясь на посох, вышла на порог. — Я устала, — промолвила она.

— Это Искандер, — сказал Китин, беря ее за руки. — К нему прикоснулся Пожиратель.

Старуха опустила голову на навершие посоха. — Почему теперь, — прошептала она, — когда я так слаба? — Она замолчала на миг, затем глубоко вздохнула и выпрямилась в полный рост. — Внеси его, Китин. Сделаю всё, что смогу.

Кентавр проследовал за ней, уложил бесчувственное тело на низкую деревянную кровать. Губы и веки Александра уже посинели, и он, казалось, почти не дышал. — Ты должна его спасти, — буркнул Китин. — Должна!

— Замолчи, дурень, — ответила она, — и иди уединись. Твои бока уже все дрожат, иРазделение требует своего. Иди же, пока не опозорился на глазах у всех.

Китин ушел, оставив старуху сидеть у постели умирающего ребенка. Взяв его за руку, она почувствовала, как бушует в нем жар. — Тебе надо было прийти к нам двадцать лет назад, — прошептала она, — когда мои силы были в самом расцвете. Теперь я стара и почти бесполезна. Мой пони умирает, он не увидит и следующей зимы. Чем же я могу помочь тебе, Искандер — если ты и впрямь Искандер?

Мальчик шевельнулся, простонав в бреду: — Пар… менион!

— Тише, дитя, — сказала Гея успокаивающим голосом. Она разорвала тунику и положила морщинистую, костлявую руку на воспаленные шрамы. Жар тут же опалил ее кожу, и она сжала губы. — Вот каких кентавров должно было сотворить Заклятие… — сказала она с горечью и печалью в голосе. Ее рука начала светиться, кости проявились как темные тени под кожей так, словно светильник зажегся в ее ладони. Дым потянулся от груди мальчика, просачиваясь через ее вытянутые пальцы, и раны стали затягиваться, гной вытек на кожу у него на груди. Дым собрался над ним в плотную сферу, клубящуюся и темную. — Исчезни! — процедила старая женщина. Сфера разорвалась, и жуткое зловоние заполнило круглый дом. Александр застонал, однако румянец вновь зарделся на его бледных щеках и он вздохнул.

Гея встала, согнулась и потянулась к своему посоху. Пожилой мужчина, хромой и согбенный, прошел в комнату.

— Он живой? — спросил тот, тонким голосом прошамкав сквозь гнилые зубы.

— Живой, Киарис. Ты вовремя его принес. С чего ты так уверен, что он и есть Искандер?

Старик медленно подошел к стоящему у очага стулу, сел и протянул ладони к огню. — Он сам мне сказал. К тому же Тиран разыскивает его, Гея, чтобы убить и стать бессмертным. Кто еще это может быть?

— Он может быть просто человеческим ребенком — вот и всё. Тиран не безошибочен; он ошибался и прежде.

— Не в этот раз. Я чувствую.

— Всеми своими костями, я полагаю, — проворчала она. — Клянусь, твой конь соображает лучше тебя. Пожиратели его пометили; это значит, что они знают, где он находится. Сколько времени уйдет на то, чтобы их крылья захлопали над этим лесом? А? Сколько?