Македонского разбили русы

Примечательно, что в рассказе ат-Тарджумана много подробностей в описании ворот и ландшафтной обстановки, в которую они были вписаны. Вряд ли эти подробности выдуманы. Особенно это касается описания гор, в которых стояли ворота. Во-первых, горы округлой формы, гладкие и белые (видимо, заснеженные), причем на них нет ни травы, ни деревьев; во-вторых, горы высокие, насколько охватывает взгляд; в-третьих, они прорезаны узкими каньонами, подчас всего лишь стометровой ширины. Такое экзотическое сочетание признаков не характерно ни для Кавказа, ни для Южного Урала, ни для Алтая. Попросту говоря, Саллам не мог такого увидеть нигде, кроме как в горах Путорана.

Но ключевым в локализации Железных ворот может оказаться сопоставление рассказа Саллама с данными Рашид ад-Дина. По сведениям последнего, в областях по верхнему и среднему течению Енисея располагалось много городов и селений. Наиболее северный из принадлежавших енисейским киргизам городов находился в устье правого притока Енисея Айкары-мурен. Город назывался Кикас. Л. Р. Кызласов считал, что Кикас стоял в устье Ангары (рис. 13). Чрезвычайное созвучие Кикаса с Икой принуждает видеть их идентичность, а поскольку Александр строил стену с воротами в стране Мрака, можно предполагать, что этот город стоял в устье Нижней Тунгуски, поскольку от устья этой реки до Полярного круга не более сотни километров. Можно предполагать, что город имел двойное название: Александрия Дальняя (отсюда эдкеш) и Никея (отсюда Ика).

Археология

Если бы я был молодым археологом, с легкостью бросил бы к чертовой матери все свое мелкотемье и со всем пылом неистраченной души бросился бы на поиски сибирских следов Александра Македонского. Я бы выбрал близкий мне отрезок его маршрута, прошел бы по нему с археологической разведкой вдоль и поперек и добился бы «открытого листа» на проведение раскопок на наиболее перспективном участке. Понимаю, что мною руководило бы здоровое во всех отношениях честолюбие. Так что ж в этом плохого? Ведь найти материальные следы Александра в Сибири – значит вписать свое имя золотыми буквами в историю археологии.

Если бы я был старым опытным археологом, возможно, с кровью бы оторвался от любимых тем, которым посвятил десятки лет, и включился бы в Александров проект. Я «прошерстил» бы запасники местных краеведческих музеев в плане принадлежности артефактов к походу Александра. Убежден, на этой захламленной исследовательской ниве могут быть сделаны удивительные открытия.

Если бы я был академиком, доктором исторических наук, меня не очень волновало бы честолюбие и «сибирские следы Александра» я бы рассматривал совсем с другой стороны. Я поставил бы задачу доказать, что «все эти находки, о которых шумят СМИ» – чистый блеф и к Александру Великому никакого отношения не имеют.

Мой старинный приятель Н. Л. Николаев, с которым мы неоднократно обсуждали тему Александра, убеждает меня, что такой именно «академический» подход будет руководить будущими читателями этой книжки. Всякий достаточно грамотный человек возьмет ее в руки лишь для того, чтобы развенчать автора вместе с Александром.

Меня, признаться, очень радует такой мотив. История восприятия всех новых идей в обществе свидетельствует о решительном сопротивлении новому, иначе новое вовсе не новое. «Когда со мною сразу соглашаются, я чувствую, что я не прав», – воскликнул как-то один французский монарх: знать, и среди Бурбонов попадались умные люди. Но, говорят, он был не первым и лишь повторил за кем-то эту замечательную фразу. А я посчитал бы свою работу бездарной, если бы с ней сразу стали соглашаться все подряд, а СМИ встретили бы ее славословием.

Есть основания полагать, что материальные следы Александра Македонского в Сибири представляют собой чрезвычайно выигрышный объект, потому что понятно, что надо искать. Оставленные им артефакты должны быть необыкновенными.

Во-первых, вооружение части Александрова войска имело характерные отличительные признаки. «После этого Александр направился в Индию, чтобы границей его державы был Океан и крайний Восток. Чтобы славе этого похода соответствовало и снаряжение его войска, Александр приказал посеребрить бляхи на конской сбруе и воинские доспехи, а своих воинов по их серебряным щитам прозвал аргираспидами» [75, 7, 7, 4–5].