Махабхарата

Тут братья царя его крепко избили.

Он ринулся к матери с визгом и лаем.

Сарама, — из сказа правдивого знаем,-

Считалась одним из творений почетных,

Являлась праматерью диких животных.

Спросила: "Сынок, кто побил тебя, милый?

Кто горя причина, обидчик постылый?"

"Царя Джанамеджаи старшие братья

Побили меня. Заслужил он проклятья!"

"Но ты пред царем виноват, очевидно?"

"Вины за мной нет, потому и обидно.

Спокойно стоял я, не пел, не плясал я,

И масла топленого там не лизал я".

Сарама, разгневана горестью сына,

Помчалась, предстала глазам властелина,

Предстала с обидой, с такими словами:

"Ни в чем не виновен мой сын перед вами,

А так как, ни в чем не повинный, избит он,

То будешь ты роком всевластным испытан,

Узнаешь ты мощь рокового удара,

Настигнет владыку нежданная кара".

Впервые в печали, впервые в тревоге,

Сидел Джанамеджая в царском чертоге.

Он думал: "Жреца мне домашнего надо,

От слов его чистых мне будет отрада,

Грехов моих действие он уничтожит,

Советом утешит, молитвой поможет".

В то время жил некий подвижник в покое.

Учились у мудрого юношей трое,

Учились его совершенному знанью

И Веда, и Аруни, и Упаманыо.

Вот Аруни кликнул мудрец поседелый:

"Ступай и отверстье в запруде заделай".

Отправился Аруни, начал трудиться,

Но это не ладится, то не годится,

И что ни предпримет и что пи построит,

Отверстье в запруде никак не закроет.

Хорошее средство искал он, горюя,

Нашел — и подумал: "Вот так поступлю я".

К воде наклонился он, широкогрудый,

Закрыл своим телом отверстье запруды.

Так несколько суток в воде пролежал он,

И собственным телом поток задержал он.

Наставник давно его ждал, волновался:

"Куда это Аруни верный девался?"

Он юношам молвил: "Что делать нам ныне?

Давайте все трое пойдемте к плотине".

Пришли — и воскликнул дающий обеты:

"Эй, Аруни, сын мой, мы ждем тебя, где ты?"

Поняв, что друзья у реки появились,

Тотчас из отверстия Аруни вылез.

Сказал он, представ пред учителем: "Вот я!

Работал весь день и всю ночь напролет я,

Не смог я заделать отверстье в плотине,

И в реку вошел я по этой причине.

Хотел я с порученным справиться делом,

Поток задержал своим собственным телом.

Услышав твой голос, я выпустил воду

И встал, твоему благодарный приходу.

Приказывай: видишь, стою пред тобою,

Доволен я буду работой любою".

Ответил учитель: "За это смиренье,

За то, что исполнил мое повеленье,

Ты вечное счастье получишь в награду,

От гимнов священных познаешь усладу,

Сердца озаришь просвещенной беседой,-

Ступай же и людям закон проповедуй".

...Другой ученик, молодой Упаманью,

Однажды учителя внял приказанью:

"Иди, Упаманью, мой сын, по долине,

Смотреть за коровами будешь отныне".

Весь день проведя за работою мирной,

Пастух возвратился — румяный и жирный.

Увидев, что, полный, веселый, стоит он,

Воскликнул учитель: "Ты слишком упитан!

Но где ты источник нашел пропитанья?"

А тот: "Я прошу у людей подаянья".

Наставник ответил: "Со мною ты связан,

Ты жертвовать мне пропитанье обязан".

Сказал мудрецу Упаманью: "Понятно".

Послушный, он к стаду вернулся обратно.

Домой на закате пришел он однажды:

Ни голода, видно, не знал он, ни жажды!

Опять перед старцем, румяный, стоит он.

Воскликнул учитель: "Ты слишком упитан!

А я-то считал, что живешь ты по сладко,

Добытое — мне отдаешь без остатка!

Но где ты теперь достаешь пропитанье?"

А тот: "Отдаю тебе все подаянье,

Но я на Судьбу не ропщу, не горюю:

Я милостыню собираю вторую".

Воскликнул наставник: "Ты честь попираешь,

Ты жаден, мой сын, ты людей обираешь.

Притом ты и мне оскорбленье наносишь,

Когда подаянье вторично ты просишь".

Сказал Упаманью святому: "Понятно".

Послушный, он к стаду вернулся обратно.

Вот вскоре на время покинул он стадо:

Вручить подаянье учителю надо.

Опять перед старцем, румяный, стоит он.

Воскликнул наставник: "Ты слишком упитан!

Ты все подаянье сполна мне приносишь,

Вторично ты к людям не ходишь, не просишь,

Живешь ты, моим подчиняясь условьям,-

Но чем?" — "Молоком я питаюсь коровьим",-

Сказал Упаманью с глубоким поклоном.

А старец: "Пошел ты путем незаконным.

Тебе дозволенья на это я не дал,

Чтоб вкус моего молока ты изведал".

Сказал мудрецу Упаманью: "Понятно".

Послушный, он к стаду вернулся обратно.

С коровами побыл их друг неразлучный,

Пришел на закате по-прежнему тучный.

И вот пред учителем робко стоит он.

Воскликнул мудрец: "Ты все так же упитан!

Ты все подаянье сполна мне приносишь.

Вторично ты к людям не ходишь, не просишь,

Живешь, молоком не питаясь коровьим,-

Скажи, почему же ты пышешь здоровьем?"

Сказал ученик: "О наставник почтенный!

Теперь я питаюсь обильною пеной:

Ее подают мне губами своими

Телята, сося материнское вымя".

Наставник сказал: "Благородны телята.

Добру, состраданью верны они свято.

Тебя сожалея, — узнай же им цепу! –

Они испускают обильную пену.

Страдают они от своей благостыни.

Не смей же и пеной питаться отныне!"

Святому ответив послушливым словом,

Опять Упаманью вернулся к коровам.

Жрецу отдавал он суму с пропитаньем,

А после не шел за вторым подаяньем,

Не пил молока и не трогал он пены.

Почувствовал голод страдалец смиренный!

Однажды, унылой дорогой блуждая,

Четвертые сутки в лесу голодая,

Увидел он листья растения арки,

Что были, увы, непригодны для варки,