Махабхарата

Благословляемый словами гуру, Арджуна предстал перед зрителями в полном расцвете молодости; в руках у него был смертоносный лук, колчан – полон стрел: от случайных поверждений его предохраняли кожаные наручники и напалечники. Облаченный в золотые доспехи, Аржуна походил на вечернюю дождевую тучу, сверкающую закатными лучами, радугой и молниями. Всех зрителей охватило сильное волнение, восструбили раковины, со всех сторон заиграли оркестры.

– Это сын Кунти! Этот красивый молодой человек – средний сын Панду! На самом деле он сын самого Инды. Он будет надежным защитником царства Куру. В умении владеть оружием ему нет равных. Он самый благочестивый из всех воинов! Что бы ни говорили о благородных людях, у него особое, великое, как океан, понятие о благородном поведении, ибо он дражайший друг Самого Господа Кришны, Верховной Личности Бога, который убил злобного Камсу. Господь Кришна дорожит Аржуной, как Самим Собой. Поэтому, что бы ни обещал Арджуна, он непременно выполнит обещанное, ибо с ним Сам Господь.

Когда мать Арджуны, Кунти, услышала эти восторженные восхваления зрителей, из ее глаз побежали слезы материнской любви, смешиваясь с молоком, которое полилось из ее грудей. Когда Дхритараштра услышал громкий шум, повелитель людей радостно сказал Видуре:

– О Кшатта, что это за шум, от которого арена сотрясается, точно бушующее море? Он взлетает над ареной в самые небеса.

Шри Видура сказал:

– Махараджа, этот шум вызван появлением Арджуны, возлюбленного сына Панду и Кунти. Он вышел на арену в своих золотых доспехах и зрители шумно его приветствуют.

Царь Дхритараштра сказал:

– Я счастливый человек. Я благословенный человек. Я нахожусь, о высокоученый, под защитой этих неустрашимых воинов, сыновей Панду, подобных языкам пламени, разожженного великой госпожой Кунти.

Шри Вайшампаяна сказал:

Когда волнение, охватившее зрителей, улеглось, Арджуна, этот грознейший воин, показал свое воинское искусство, усвоенное им от учителя. Огненным оружием он породил огонь; оружием повелителя моря породил воду; оружием бога ветра породил ветер и оружием бога дождя породил ливень. Земным оружием он проник в недра земли, используя знание гор, на глазах у зрителей он разверз холмы, и применив оружие внутреннего исчезновения скрылся с глаз.

То он вдруг вытянулся вверх, то вдруг как будто врос в землю. То он стоял перед колесницей, то сидел на ее сидении, а в следующий миг уже был на земле. Необыкновенно искусный в стрельбе из лука, любимец учителя пронзал стрелами небольшие, едва различимые, очень твердые и во всех случаях трудные для попадания мишени. По арене повезли железного вепря, и Арджуна с такой быстротой стрелял ему в пасть огненными стрелами, что зрителям казалось, будто это одна, неимоверно длинная стрела. Затем бесстрашный царевич вонзил двадцать одну стрелу в пустой коровий рог, подвешенный на веревке. Таким и другими разнообразыми способами, пользуясь то огромным мечом, то луком, то палицей, мастер воинского дела показал зрителям поистине необыкновенные подвиги.

С выступлением Арджуны программа была почти исчерпана. Зрители стали уже расходиться, музыканты положили инструменты на землю, как вдруг со стороны главных ворот послышались звуки каких-то похожих на раскаты грома ударов.

Таким оглушительным и ужасающим был этот шум, что зрители невольно подумали: "Уж не разваливаются ли окрестные горы? Не разверзается ли земля? Или все небо вдруг затянули громыхающие тучи?"

Таковы были первые мысли всех зрителей, о царь, когда все повернулись и посмотрели в сторону главных ворот. В окружении пятерых сыновей Панду Дрона блистал, как яркая луна среди столь же ярких созвездий. Грозный, как сама смерть, Дурьодхана встал на ноги, и, его сразу же окружили сто сильных братьев и Ашваттхама. Дурьодхана стоял, держа наготове палицу, и другие браться также подняли палицы. Старший сын Дхритараштры сверкал, как Индра в окружении сонмов богов, готовый разрушить города нечестивцев.

Шри Вайшампаяна продолжил:

Широко открыв от изумления глаза, зрители расступились, и на арену вышел Карна, победитель городов; его лицо ярко освещали серьги, с которыми он вместе родился, его туловище было защищено панцирем, с которым он также родился вместе. С мечом на перевязи, держа наготове лук, он шагал так, что мнилось, будто это величаво движется гора.