Махабхарата

У этого мудреца был сын, несмотря на свои юные годы, наделенный ужасающей силой, которую он развил с помощью сурового подвижничества. Звали его Шринги. Хотя и строгий блюститель обетов, он был чрезвычайно вспыльчив и безжалостен во гневе. [Долгое время] юный Шринги ревностно поклонялся милостивому ко всем существам Господу Брахме, пока, наконец, с позволения последнего, не вернулся домой. Был он надменным, несдержанным отроком, чей гнев мог поражать, как смертельный яд. Однажды, когда он играл и шутил со своим другом Кришей, также сыном мудреца, тот сказал ему:

– Конечно, ты великий и могущественный отшельник, но тебе не пристало заноситься, Шринги, потому что у твоего отца на плечах сейчас мертвое тело. Поэтому ничего не говори, обращаясь с такими людьми, как мы, достигшими совершенства и прозревшими свою истиную суть сыновьями мудрецов. Чего стоит твое так называемое мужество и твои надменные слова, если ты скоро увидишь своего отца с мертвым телом на плечах?

Сута Госвами сказал:

Когда могущественный Шринги услышал, что на плечах у его почтенного отца лежит мертвое тело, его сердце воспылало гневом и яростью. Сверкая глазами, он посмотрел на Кришу и, даже не вспоминая о том, что речи человека мудрого надлежит быть доброй и благосклонной, сказал:

– Каким образом на плечах у моего отца оказалась дохлая змея?

Криша сказал:

– Дорогой друг, царь Парикшит преследовал оленя в лесу и только что нацепил мертвую змею на плечи твоего отца.

Шринги сказал:

– И чем же мой отец прогневал этого злочестивого царя? Скажи мне правду, Криша, берегись, чтобы я не пустил в ход свое могущество, обретенное благодаря подвижничеству.

Криша ответил:

– Царь Парикшит, сын Абхиманью, охотился и, поразив своей оперенной стрелой оленя, последовал за ним один в глухую чащобу. Блуждая в этой чащобе, царь так и не смог отыскать оленя, но наткнулся на твоего отца и спросил у него, [не видел ли он оленя], но твой отец не проронил ни слова. Мучимый голодом, жаждой и усталостью, царь вновь и вновь спрашивал твоего отца об олене, а затем попросил у него воды, но твой отец оставался безмолвным и неподвижным, точно столб каменный. Естественно, он не мог ответить, потому что соблюдал обет молчания. И тогда царь концом лука положил ему на плечи мертвую змею. О Шринги, царь вернулся в Хастинапур, а твой отец, преданный своим религиозным обетам, и по сию пору все в том же положении.

Сута Госвами сказал:

При этих словах сын мудреца замер в неподвижности, его немигающие глаза налились кровью от ярости. Взбешенный отрок, казалось, готов был спалить весь мир своим гневом. Все еще в бешенстве, он притронулся к воде и, использовав все свое могущество, проклял царя.

Шринги сказал:

– Этот многогрешный царь осмелился нацепить дохлую змею на плечи моего дорогого старого отца, свершающего свое религиозное покаяние. Поэтому на седьмой вечер, начиная со дня нынешнего, могущественнейший из змеев Такшака, повинуясь силе моих слов и побуждаемый своей собственной яростью, смертельно ужалит этого многогрешного царя, оскорбителя брахманов, обесчестившего династию Куру. Во исполнение моего проклятия Такшака предаст этого царя в руки бога смерти.

Сута Госвами сказал:

Прокляв царя, разгневанный Шринги вернулся к отцу, по-прежнему сидевшему на пастбище с мертвой змеей на плечах. Это зрелище повергло Шринги в еще большую ярость, по его щекам побежали слезы горя и сострадания.

– Дорогой отец, – сказал он, – когда я услышал, что этот злочестивый властитель Парикшит оскорбил тебя, я пришел в такое негодование, что наложил на него ужасное проклятие. Этот худший из Куру вполне заслужил такую кару! Через семь дней лучший из змеев Такшака отправит его в ужаснейшее обиталище бога смерти.

– О брахман, – ответил опечаленный отец своему взбешенному сыну, – о дорогой мой сын, то, что ты сделал, мне отнюдь не по душе. Так не подобает поступать отшельникам, ибо этот царь – лучший из людей и мы живем в его царстве. Он всегда защищал нас и следовал правилам справедливости. Я не оправдываю его поступка, но, мой сын, такие, как мы, отшельники при всех обстоятельствах должны прощать святого царя. Нарушение божеских законов, без сомнения, приведет к печальнейшим последствиям.

Если мы лишимся защиты царя, то окажемся в плачевном положении. Мой сын, в этом случае мы не сможем мирно вести свою отшельническую жизнь. Если царь защищает нас в соответствии со священным законом, мы можем спокойно укреплять свою добродетель, а добродетельность (она) требует, чтобы частью своего благочестия мы делились с нашим заступником-царем. А царь Парикшит, как и его прадед, всегда хорошо защищал нас, как всякий царь должен защищать всех своих подданных.

Он наверняка не знал, что я соблюдаю священный обет молчания, и поэтому не могу о нем позаботиться. Должно быть, он сильно страдал от голода и утомления. Ты поступил худо, проявив незрелость и несдержанность. Ни при каких обстоятельствах ты не должен был проклинать царя. Он этого не заслужил.

Шринги сказал: