Маханакхон

Она еще что-то говорила, очень эмоционально, но Игорь не слушал. Опять эта унылая мелодрама. Почему жизнь не может долго выдерживать нужный «градус» всегда начинает скатываться в скуку?

– Так что… – Она посмотрела на него усталыми глазами. – Ты извини, Игорь, но нам больше не стоит… Я слишком замучилась, мне нужно одиночество.

– Я завтра улетаю, – просто сказал ей Игорь.

Она удивленно подняла красивые брови, бледное лицо слегка тронул румянец.

– Куда? – спросила девушка.

– В Таиланд.

– Работа?

– Нет, – ответил Игорь, – личное дело… родители. Ладно, мне пора, нужно идти собираться.

Расстались неловко и холодно. Игорь ехал на лифте в свой номер и на душе скреблись кошки – что такого в этой женщине, что она заставила его потерять высоту? Опуститься на уровень унылой обычной жизни, где правит нелепый закон чувств…

Благо, сегодня утром пришел задаток от Грегсона, можно отправляться на операцию в Таиланде. Купил билет в бизнес-класс на рейс «Москва – Бангкок» – оказалось, есть прямой перелет.

Написал сообщение заказчику с датой прилета и своими требованиями: список нужного оружия и снаряжения плюс поддельный паспорт одной из стран Евросоюза, чтобы не компрометировать свой настоящий. Еще утром заказчик прислал подробное описание задачи, досье на тайку и русского, которых нужно захватить и удерживать в течение восьми дней.

Игорь хорошенько потренировался в спортзале отеля, пообедал в лучшем ресторане, который был в получасе ходьбы.

В районе пяти вечера – как же рано в Москве темнеет, раньше, чем во Владивостоке и Биробиджане, – он сидел в кресле перед окном, за которым опять кружились снежинки.

Странный получился в этот раз отдых, даже прерывать его раньше срока не жалко.

«Старею я, что ли? – подумал Игорь. – Или просто всё из-за нее?»

Он долго так сидел, в халате, со стаканом виски, но даже пить особенно не хотелось.

Откуда-то снизу через толстое стекло донесся визг сирены. На той стороне площади заблестели мигалки. Игорь погасил свет, чтобы лучше видеть, что происходит снаружи.

Несколько машин какой-то аварийной службы стояли у невысокого здания – да это Настина трехзвездочная гостиница. Все окна в ней были темные, ни единого огонька.

Игорь опустился в кресло, свет включать не стал. Поискал в темноте стакан, не нашел, махнул рукой, просидел так какое-то время.

В дверь постучали. Встал, открыл – это была Настя, на этот раз в пальто.

– У меня в гостинице отрубили свет и отопление, – проворчала она, перешагивая порог. – Что я, скажи, проклятая? – Она всхлипнула, подходя к нему, ударила его холодным кулачком в вырез халата. – Этот город меня решил доконать!

«Тридцать три несчастья», – вспомнил Игорь русское выражение.

Холодные руки так и остались на его голой груди.

– А сам-то что в потемках сидишь? – спросила она и не дала ответить: – Ладно, так даже лучше…

Холодные пальцы опустились ниже, стали развязывать пояс халата.

Снег шел до самого утра – вот так апрель! Игорь проснулся в районе восьми, Настя крепко спала на его руке и успела прилично ее отлежать.

Он удивился вчера, увидев вблизи ее голое тело, – такое крепкое, сильное. Потом, во время одного из кратких перерывов, она рассказала, что на Украине была профессиональной гимнасткой. Занималась с самого детства, имела какие-то разряды. Да и потом, когда завязала со спортом, нелегкая работа стюардессы не давала расслабиться, в небе нагрузок хватает.

Игорю сейчас было очень хорошо. И не только потому, что ночь выдалась долгая и горячая. Ему вдруг стало очень тепло в этом ледяном городе, с этой странной, непутевой девушкой.

Романы и интрижки Игорь затевал регулярно, но обычно его манили совсем другие женщины – уверенные, энергичные, часто дерзкие и экстравагантные. А главное, с ними Игорь всегда сохранял дистанцию, не давал себе подчиниться дурным человеческим чувствам. А тут – чудна́я встреча с этим несчастным, беспомощным существом, которое так хочется защитить и поддержать. Как это чувство называется у людей? Кажется, нежность?

От этой неожиданной мысли стало очень некомфортно, Игорь даже слегка закачал головой. Настя почувствовала и заворочалась, но с несчастной руки, совсем уже онемевшей, не слезла.

«Да ты, братец, впал в сантименты… – сказал себе Игорь. – Во все, от чего отказался давным-давно, без чего отлично жил много лет. Не катишься ли ты обратно, в ту «обычную» жизнь, которая была до Открытия?»

Он вспомнил, на что эта жизнь похожа: беспощадные чувства, конец которым – горечь, боль и отвращение ко всему.

Сжал от досады кулаки, точнее один левый кулак, – правая рука совсем не слушалась. Осторожно отодвинул с нее Настю, та что-то неслышно пробормотала, но не проснулась. Растирая руку, выбрался из постели.

Без ее горячего тела рядом было как-то зябко, несмотря на отопление.

Он быстро умылся и оделся, вещи были собраны еще с вечера.

Настя лежала на боку, высунув мускулистую ногу из-под белого одеяла. Косы она ночью распустила, светлые растрепанные волосы закрывали лицо – и хорошо, что так.

Вышел, катя чемодан, плавно закрыл за собой дверь. Проклятая правая рука медленно приходила в себя.