Махно

И Троцкому привозят генерала Самойло. И Самойло объясняет, как производится мобилизация в армию. И что такое сеть призывных пунктов. И где они были.

Так. Призывные пункты мы назовем… военные комиссариаты. И во главе — военных комиссаров. Военкомов. Помещения, пишбарышень, машинки, дрова, пайки. Всех мужчин от 18 до 55 — на учет! А, остались старые списки? — очень хорошо. Значит: волостные, уездные, губернские военкоматы. И над ними — окружные. Логично.

Ага — офицеры по отдельным спискам. Правильно, правильно. Но мы вот добавим: все офицерские семьи — на учет. Анкеты членов семей, адреса, родственников с их адресами. Как это зачем?! А затем, что они остаются заложниками за главу семьи. Если он дезертирует, изменит, — с ними обращаются соответственно как с заложниками после преступления того, за кого они отвечают.

И военкомам — вменяется в обязанность: строжайший учет семей офицеров! За упущения — революционная мера наказания разгильдяю-военкому: расстрелять.

И. Вызывается офицер. И ему делается предложение, от которого он не может отказаться. Или идет в Красную Армию — или расстреливается как классовый враг, можно вместе с семьей, а можно по доброте семью в концлагерь.

А в армии за офицером — военспецом! — приглядывает комиссар. И все его приказы утверждает комиссар. И за его добросовестность комиссар отвечает головой. Плохой приказ отдал военспец и утвердил военком — обоих к стенке. Сбежал военспец — к стенке военкома, и тут же известить военкомат по месту учета семьи офицера: а в подвальчик пригласить классово враждебную семейку. Товарищи — кто считает, что царскую семью с детьми расстрелять можно, а офицерскую нельзя? И почему нельзя?

А жрать, между прочим, нечего. И работы нет. И классово чуждых, а в первую голову бывших офицеров, могут шлепнуть в любой момент. А тут — какой-никакой паек. И высокая степень социальной защиты семье: муж воюет в Красной Армии, так это другое дело.

Н-ну — и куда офицеру деваться? Учил еще Цезарь: имей дело с семейными людьми — они покладисты…

И в результате. К концу Гражданской войны. В Р.К.К.А. было до 75 000 бывших офицеров. Из 130 000 всего имевшихся в Российской Армии на весну 1917 года.

А в Добровольческой армии, позднее — «Русской», вместе со служившими под Колчаком и вообще в Белой Армии — 30 000. Вот такое соотношение.

Так что с обеих сторон операции планировали и части двигали в бой такие же офицеры той же армии.

Все, что сделал «полководец» Фрунзе — спланировано полковником Триандафилловым. Красные командиры озвучивали приказы военспецов и добивались их выполнения, на что были особые отделы и прочие пулеметчики.

А легенды о самородках создавались позднее по заказу — для воспитания классового самосознания.

Беззаветные красные бойцы

Мужик отмучился в окопах Мировой войны, и вернулся домой, и стал хозяйствовать, и кругом все разваливается — и чего он идет в Красную Армию? А дома пересидеть — нельзя?

Нельзя. Расстреляют. И семью сошлют или расстреляют. Натыканы по стране военкоматы, и списки там напечатаны. И отряд с пулеметом приедет в деревню в любой день…

И дезертировать трудно. Найдут, идентифицируют — расстреляют… Или — предложат идти воевать за тех, кто на тебя напоролся: хоть за зеленых, хоть за белых, хоть за кого. А известят, опять же, о твоем дезертирстве ежели родной военкомат — то семью к ногтю прижать ничего не стоит. Пролетарская этика провозглашает беспощадность как доблесть и сознательность. Плачешь, значит, — а расстреливаешь.

Вот так в два года с нуля была создана пятимиллионная армия. С жестокой дисциплиной. С нерассуждающим единоначалием. Хоть из нее и бежали, хоть ее и били, — но в конечном итоге она неуклонно побеждала. Ну — почти всегда и почти всех.

Интервенция

Войска четырнадцати держав пошли против нас в поход, чтобы задушить молодую Советскую Республику. Не вышло. Может, они ее плохо душили? Не за горло, а за ножку от кровати?

Советские школьники тайком считали: Англия, Франция, Америка, Япония. Четыре. Так. Германия. Австро-Венгрия. Шесть. Гм. Ну, эти две — по Брестскому миру. Но все равно. А! Польша. Семь. Вообще она как-то на удушение власти не замахивалась, она кусок себе отхватить хотела, но все равно. Семь. А еще семь?..

Дурачки! Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, — все против Сов. власти были? А Турция, обычно не упоминаемая, взяла себе кусок Российского Закавказья? А Румыния — кусок Бессарабии? А союзница Германии и Австро-Венгрии Болгария — присоединилась к грабительскому для нас Брестскому миру? Вот и четырнадцать. Кстати. Если тюрьму народов Австро-Венгерскую Империю разделить (что вскоре и произошло!) обратно на Австрию, Венгрию, Чехию, Словакию и Сербию, то к числу интервентов можно прибавить еще четыре державы, и будет восемнадцать. Но это число уже доводит ситуацию вовсе до абсурда.