Махно

– И чтоб жизня ваша была свободной и счастливой! – он встает со стаканом в руке. – Чтоб трудились на своей земле, чтоб не знали над собой никакой власти, чтоб все сами робили, и сами все решали, и кохали друг друга до самой смерти!

Пьет свадьба, шумит, закусывает, пляшет.

– Горько!

Часть вторая БАТЬКО

Совет

И тут же – везде советы! – был создан Гуляйпольский Совет Селянских депутатов. А также, конечно, и рабочих. И солдатских депутатов тоже. Уси равны! Но селян все же больше. Хлеб – усему голова.

Гомон и вольная посадка кто где, потому что буржуазную государственную дисциплину мы отныне отвергаем. Табачный дым сизыми волнами, едкий, уютный, злой, – самосад рос по дворам, сушился пучками под стрехами, «козьи ножки» типа тонких бумажных фунтиков (кулечков) свертывали корявыми пальцами (спичек уже не было, били кресалами, раздували искру на труте из сушеного мха или распушенной нити).

А где собираться? В зале синематографа (уже были). В приемной (бальной) зале особнячка, экспроприированного у помещика или предпринимателя (а то кто и сам сбежал – пересидеть в сторонке смутный период). Подоконники широченные, стулья полумягкие, шторы бархатные ободрали (на обновки бабам), паркет уже затерт.

И прослоен вольный бивак прожженными шинелями, солдатскими фуражками, культями, костылями; и высунется здесь-там обтертый до простецкой белесости ствол. В мире-то все громыхает.

Плакали жалобы. Гремели лозунги. Ликовали надежды. Своя рука владыка.

Вот только мужик не привык вылезать вперед и командовать. Мужик привык быть в толпе среди своих и подчиняться, ворча и обсуждая. Выставленный на тычке мужик робеет и потеет в неуюте. И грамотешки не хватает.

Вот Махно, Нестор… Он с детства заводила. Отчаюга. Он из бедняков, сирота. Свой. И он – настоящий ревалю… цинер. Жандармов убивал, деньги для революции, для счастья простых людей, у царской власти отбирал. К смерти приговорен, в петле стоял! И…

Лидер

Все народные вожди подразделяются на две категории.

Первая – люди изначально повышенной энергетики, честолюбия, агрессивные выпендрежники. Он на ровном месте станет бригадиром, или сколотит шайку, или сбежит в столицу покорять мир: его выпирает наверх из квашни, как ледниковый булыжник из весенней пашни. Он станет богатеем, или художником, или разбойником, или политиком. Он любит подчинять, покоряет с наслаждением, командует в охотку. И ему подчиняются: он автоматически сколачивает команду, единую в действиях.

А вторые словно просыпаются только на нужный период. Исторические протуберанцы взметают их из мелких щелей повседневности – куда они вновь опускаются, когда бури сменятся тишиной. Тихие люди, скромные труженики – они, будучи востребованы временем, фокусируют в себе огонь катаклизмов. Воля, энергия, ум, храбрость – ярко проявляются только при острой надобности, тогда уж в полном объеме и цвете.

Махно не рвался к власти. Отнюдь. Природный анархист, он презирал власть. И отрицал любое общественное устройство, основанное на власти. И с брезгливой ненавистью относился к любым властолюбцам, видя в них причину всех бед человечества.

Он мечтал о ладе. Чтоб жили все мирно, и трудились честно, и договаривались меж собой обо всем, и никого над собой не знали. Есть такие натуры: никому не подчинюсь – и сам никого не неволю.

Но. Хладнокровие, сметливость и мужество. Позволяли ему видеть, как надо действовать. И брать на себя ответственность. И первым идти в опасное место.

А приведенные в возмущение народные массы осознают потребность в координации действий: «Говори, чего делать надо!»

Вождь олицетворяет общественное стремление.

Под Социалистической Радой

Лето-осень 1917 было звездным часом анархии. Власть вроде себя объявила, а вроде ее на большой части земель не было вовсе.

Петроградское, то бишь Всероссийское Временное Правительство, отправляя во все концы и веси своих комиссаров, ткнуло пальцем и в Гуляй-Поле.

Комиссар приехал, был напоен, накормлен, обматерен и отправлен от греха обратно.

Уже украинский, киевский комиссар приехал с одобрением этому верному самостийному поступку. С ним обошлись в точности по предварительному сценарию.

Тогда из Александровска пришел воинский отряд. Эдакий сводный батальон, у которого русские кокарды были заменены на украинские трезубцы. Ну, чтобы напомнить о подчинении центру, Раде, то бишь. Отряд распропагандировали и «разложили»: отдохнуть, выпить-поесть, ступайте хлопцы себе на хрен подобру-поздорову.

Царя нет, разные самопровозглашенные правительства друг другу не подчиняются, закон – винтовка, и Гуляйпольский Совет – власть себе не хуже любой другой. Парад суверенитетов.

Анархическая республика хлеборобов

И поделили землю, и поделили панское добро, и отлично отсеялись, и отлично убрали урожай. И отыграли осенние свадьбы, и приготовились зимовать. И оружие принесли с собой из армии, и экспроприировали у бывшей полиции, и выменивали на продукты у проезжавших дезертиров, и покупали на ярмарках.

И собирался Совет. Разбирал споры и решал вопросы. Вот оно – счастье: всё сами.