Махно и его время

За «преступления этой части бедноты другая, не пошедшая за большевизмом-ленинизмом часть бедноты должна была быть беспощадна к ней, — объясняет Махно своё отношение к комбедам, — беднота, как класс трудящихся, должна не только уметь сохранить силы своих рядов, но и уважать, и защищать в них принципы жизни — и в первую очередь из них принцип свободы и равенства мнений»[700]. Махновцы требовали равенства мнений от большевиков, но не распространяли его на белых.

3 апреля ушедшего в отставку командующего Вооружёнными силами Юга России Деникина сменил генерал П. Врангель. Он отвёл остатки белой армии в Крым, реорганизовал их в Русскую армию и готовился к новому наступлению на Украине. К этому времени руководители отступившей в Крым части белого движения начинали понимать, что они ведут борьбу не с мифической анархией, а с чётко организованной и упорядоченной силой большевизма. В борьбе с этой грозной силой необходимо было объединиться со всеми антибольшевистскими движениями. Представитель штаба Врангеля при Крымской группе полковник Нога докладывал: «После Юшуньских боёв противник отступил от Перекопского перешейка на север, и мы почти потеряли с ним связь; объяснение этого: на Украине в тылу красных поднялось восстание крестьян во главе с Махно, есть много и других партизанских отрядов, которые не дают покоя красным. И генерал Шиллинг, и генерал Слащов смотрят на эти явления весьма доброжелательно, но, не зная, как на это смотрит Ставка, конечно, мер по контакту с восставшим Махно и другими, естественно, не принимают… По-моему, сейчас настолько серьёзный момент, что нашим девизом должно быть: «Кто против красных — все с нами»»[701]. Белый режим в Крыму предпринял несколько попыток установить контакт с Махно. Но когда врангелевские посланцы попадали к нему, Махно приказывал их казнить, чтобы крестьянская масса не заподозрила его в контактах с «помещиками».

Гораздо больший успех имела другая попытка заполучить Махно в союзники. В апреле 1920 г. анархистская группа «Набат» на своём совещании пришла к выводу, что необходимо превратить махновское движение в орудие осуществления своих идей. К Махно была направлена делегация в составе анархистов А. Барона, А. Суховольского и И. Тепера с предложением «прекратить бессмысленные и бесцельные переходы с одного места на другое» и основать постоянную безвластную территорию[702]. Несмотря на бесцеремонный тон этого «указания» и его безграмотность с военной точки зрения, батька любезно принял делегацию набатовцев, прибывшую 12 июня в район военных действий. Махно с 1919 г. относился к «Набату» как к «своей» организации. Возникла идея распространить движение на другие территории с опорой на ячейки «Набата», разбросанные по Украине.

Между тем, сам «Набат» планировал полностью подчинить движение своему влиянию и в случае необходимости даже заменить Махно на кого-нибудь другого: «Самый острый вопрос, который встал перед ними (Имеются в виду набатовцы; уместнее было бы написать «нами», так как автор этих строк Тепер принимал живейшее участие в заговоре. — А.Ш.), выражался в том, чтобы путём усиления и расширения политического кругозора многих командиров настолько поднять их авторитет в общей массе повстанцев, чтобы значительно ослабить и уменьшить безграничную власть самого Махно, а в лучшем случае заменить его кем-нибудь другим»[703]. После ранения Махно в конце августа Барон попытался поставить командиров под контроль Совета повстанцев. Однако выяснилось, что «кругозор» махновских командиров вовсе не был таким «узким», как рассчитывали набатовцы. В состоявшейся дискуссии махновцы выступали «на равных» с городскими анархистами.