Махновщина и анархизм

Анархисты начинали свою борьбу против Советской власти во имя вольной партизанской армии с выборным командным составом. Поставленные перед лицом ряда врагов, они не только отказываются в своей армии от выборности командного состава, но доводят назначенство, полицейский произвол и самодурство начальников до гигантских размеров. Идеи вольных партизанских отрядов они сводят на практике к поддержанию прекрасно вооруженного, дисциплинированного, спаянного единством классовых кулацких интересов, 10.000 отряда, находящегося на службе у махновско-кулацкого государства.

Мы не будем уже говорить о том, что, перейдя на службу к деревенской буржуазии, анархисты вынуждены были оправдывать и беспощадную борьбу деревенского кулака с комитетами незаможных крестьян, и расстрелы Махно рабочих коммунистов, и экономическое угнетение рабочих в махновском районе.

Мы не будем здесь также говорить о том, как пламенные противники всякой государственной власти трижды помогли государственной власти Антанты: в 1919 году - Деникину, открыв ему фронт, в 1920 году - Врангелю и Пилсудскому, дезорганизовав тыл Красной армии своим рейдом.

Все вышесказанное может быть сведено к одному положению, ясно вытекающему из всего приведенного нами фактического материала: анархисты-безвластники превратились в строителей и организаторов полицейско-кулацкого государства.

И надгробным словом над огромной полосой развития русского анархизма служит уклончивое, смазанное, но все же покаянное признание в 1921 году анархистов-универсалистов:

"Анархо-махновско-набатовский" единый анархизм почувствовал под собой возможность реального осуществления в царстве Махно, соприкасаясь с действительностью, превратился в "социализм"... (Мы видели, что махновский "социализм" переводится с анархистского языка на язык фактов, как кулацко-бандитский строй. Я. Я.).

То, против чего боролись анархо-махновцы комиссаро-державие, то у них на Украйне превратилось в безвластное властничество" (Универсал N 1).