Махновщина. Крестьянское движение в степной Украине в годы Гражданской войны

Такое поведение большевиков в данном случае обнажает перед нами то, что в их верхах в отношении революционной махновщины всегда отсутствовала и революционная честь, и партийная ответственность. Отсутствие последних в жизни и деятельности большевистских верхов именно и помешало им постараться о том, чтобы снабдить свою партию вообще порядочностью, в частности, и для обсуждения этого глупого «дневничка» «жены» Махно. А это ведь было нужно, раз уж они решили кричать об этом «дневничке», писать всевозможные выдержки, якобы из него, в своей прессе, давать их разного сорта рассказчикам и баснописцам и по ним «изучать» махновщину и ее роль в революции.

Однако вернемся к существу самого «дневничка» или, вернее, к выдержкам из него, которые М. Кубанин, следуя за Яковлевым и другими своими товарищами, представляет нам в своей книге «Махновщина». О них именно я считаю своим долгом кое-что сказать.

Первое. Я категорически заявляю свое опровержение того, что большевиками цитируется, якобы из этого же «дневничка», что будто бы я, руководя таким грандиозным движением, как революционная махновщина, имел привычку напиваться допьяна, ходить по селу или деревне с гармошкой, наигрывая на ней на утеху себе и жителям. Я на гармони не играю и никогда в жизни не играл, хотя и люблю послушать ее, когда на ней играет хороший мастер.

Еще с большей категоричностью я опровергаю то, что (опять-таки согласно «дневничку») большевики утверждают, будто бы повстанцы-махновцы – эти безымянные революционные борцы – добровольцы в армии движения махновщины – получали жалованье по 1000 руб. или вообще жалованье.

В Революционной повстанческой армии Украины (махновцев) жалованье повстанцам практиковалось большевистским командованием, когда мы сообща держали фронт революции против Белого Дона и Деникина (весною 1919 г.) и когда большевики старались жалованьем убить в повстанчестве дух добровольчества и вольности и разложить его или перетянуть на свою сторону под непосредственное свое командование.

На съезде повстанцев и их командования в г. Мариуполе по вопросу о жалованье, я сделал доклад и повстанчество сурово осудило принцип жалованья и никогда им не пользовалось и не поддерживало восстановления его.

Не знаем мы, махновцы, и таких случаев, чтобы один из преданнейших движению, один из лучших моих помощников в руководительстве им – Семен Каретник напивался допьяна и специально по пьянке садился на первый попавшийся пулемет, когда части стоят на отдыхе, и палил из него по месту расположения или по деревне.

В практике Семена Каретника, как и у всех моих помощников вообще, которые погибали на своем посту и заменялись другими, было правило, унаследованное ими от меня: будучи на руководящем боевом посту, ни на кого целиком не полагаться в вопросе о состоянии вооруженных единиц, перед выступлением в поход. Всегда осмотри их, проверь сам. Особенно правило это практиковалось у нас в отношении тех пулеметных единиц, которые во время переходов и походов должны были следовать вместе со мной в авангарде всех сил армии. Семен Каретник в таких случаях обязательно проверял эти единицы, в особенности в зимнюю пору, когда слабое охлаждение в них могло замерзнуть. Проверял он их потому, что хорошо знал меня, что я, идущий далеко впереди армии, на случай встречи с врагом, не буду поджидать главных сил армии, а по чисто боевым соображениям, чтобы не дать врагу своевременно осмотреться и подготовиться, согласно своему и нашему положению, брошу свои части на него, хотя бы это стоило больших жертв в начале схватки именно нам, а не врагу…

Вот в этих-то случаях Семен Каретник проверял обыкновенно пулеметы путем пристрелки из них по пяти и десяти патронов, часто сам. Номера их только смотрели на него и, когда нужно, помогали ему.

При таких случаях автор «дневничка», оказавшегося удобным подспорьем большевикам, для их «изучения» и «определения» революционной махновщины, мог записать действия Семена Каретника, притом записать их без проверки или же с бессознательным злым умыслом, рассчитанным так себе, на всякий случай, на предполагавшихся неудачных практических результатах будущего в задачах движения махновщины.