Махновщина. Крестьянское движение в степной Украине в годы Гражданской войны

С отходом середняка на сторону пролетариата меняется характер борьбы кулачества с советской властью. Нет прежней грозной армии Махно, а есть отдельные мелкие отряды, занявшиеся уголовщиной, грабежами. Так, информационные сводки Донецкой губчека за период с 1 октября по 31 ноября 1921 г. рисуют положение по Таганрогскому району, одному из районов махновщины, следующим образом: «За отчетный период активных выступлений против соввласти не было, ввиду того, что ранее большинство бандитов было навербовано в бандитские отряды из местного населения и, потеряв своих главарей, окончательно распылилось по домам и специально занялось грабежами и убийствами, терроризуя мирное население. Такой бандитизм, чисто уголовного характера, в некоторых крупно-населенных пунктах уезда дошел до такой степени, что граждане ставят условием исправного взноса продналога очистку их сел от бандитов (например, такой случай был в подгородных селах Троицком и Покровском, Таганрогского уезда)»[186].

Банды занимаются тем, что уничтожают списки на продналог, сжигают канцелярии сельсоветов, собранный продналог расхищают[187]. Но грабят не только продналоговый хлеб, но и крестьянский. Так, в Гренадовской волости Екатеринославской губернии банды забрали 150 пудов крестьянского зерна[188].

Сводки рисуют уже не прежнюю политическую борьбу с советской властью, а уголовный бандитизм мелких кулацких шаек, направленный и против советской власти, и против всех прочих, кроме кулаков, слоев деревни.

Такова история махновщины, проделавшей полную эволюцию от громких фраз о международной революции до мелкого кулацкого бандитизма, от союза с пролетариатом до союза с румынским королем.

Интернационализм и национализм в махновском движении

Еще в одном пункте меняется характер махновского движения в 1920 и 1921 гг. Махно и махновцы отбрасывают в сторону свой псевдоинтернационализм и избирают одним из методов борьбы с советской властью шовинизм, от чего было совершенно свободно движение в 1918 г.

Лакмусовой бумажкой, определявшей действительный интернационализм той или иной политической группы в годы Гражданской войны, могло служить отношение в первую очередь к Советской России и во вторую – к национальным меньшинствам (на Украине к евреям). В начале 1919 г. Махно послал в голодающий Питер несколько вагонов хлеба. В резолюциях съездов, направленных против большевиков, все же подчеркивался союз с Советской Россией. По отношению к евреям в 1918 и 1939 гг. ни махновская армия в целом, ни ее руководящие верхи не были антисемитски настроены.

В руководящем составе махновской армии в 1918 и 1919 гг. было много евреев. Председателем Гуляйпольского районного военно-революционного штаба был местный еврей-колонист Коган; в составе махновских отрядов, боровшихся против гетмана и деникинщины и позже против советской власти, была, по словам Аршинова, еврейская батарея, то есть весь состав ее, повстанцы и командиры, были исключительно евреи. В приказах махновского командования неоднократно подчеркивается недопустимость ограбления и издевательств над трудовым еврейским населением деревень и городов. Когда приехал Каменев в Гуляй-Поле, первое, что он увидел, была надпись на вокзале, сделанная рукой повстанца: «Бей жидов, спасай Россию». Махно расстрелял повстанца за этот монархический лозунг. Наконец, и идейное руководство в махновской армии в 1919 г. целиком было в руках анархистов, большая часть которых были евреи. К их числу принадлежали члены революционного военного сонета Иосиф Готман (эмигрант), Алый-Суховольский, Елена Келлер и т. д.

Конечно, антисемитизм имел место в массе и среди отдельных командиров. Не обходилось и без ограблений евреев. Уже то, что приказы настойчиво долбят в головы махновцев о необходимости прекращения отдельных еврейских грабежей и грозят расстрелом за каждый факт грабежа, доказывает, что они имели место. Были даже отдельные случаи убийств и погромов. Так, например, весною 1919 г. успенским отрядом в 22 человека, под командой члена штаба Дерменжи, был устроен погром в еврейской колонии Горькой, в результате которого было расстреляно 33 человека стариков и детей, 2 тяжело ранено и одна девочка 15 лет была изнасилована. Против этого акта протестовал в «Пути к свободе» один из махновских командиров П. Могила.