Маховик счастья (СИ)

- Да при чем тут это! – нахмурилась Гермиона. – Он и сегодня был как учитель и продолжает им оставаться... Просто в такой... свободной обстановке можно лучше узнать человека...

- Ну ладно Гермиона, но ты, Рон!

- А что я? Он меня не трогает сейчас, чего мне на него злиться... И вообще, знаешь, я вот как и ты думал, что он против нас все делает... и было даже обидно, когда мы ошибались... Но Гермиона права в том, что вот не могло это показаться. Он действительно стал меняться. И если ты этого не замечаешь... даже Тонкс сказала, а уж она его не выносит! То, как он относиться к твоей маме... Я вообще не думал, что он может быть... так может быть с кем-то... вот. Даже интересно.

- Интересно?! Ты помнишь вообще, о ком говоришь? Вы все специально издеваетесь, что ли? Да, пусть, пусть он нам помогает, пусть он выдающийся волшебник, пусть он, в конце концов, любит мою маму!Но это не означает, что я теперь должен изменить свое отношение к нему. Потому что в его отношении ко мне ничего не поменялось! – выкрикнул Гарри.

Повисла тишина. Рон и Гермиона переглянулись.

- А тебе что, важно мнение о себе Снейпа?

Гарри опешил.

- Я этого не говорил...

- Ну ты сказал, что не будешь относиться к нему лучше, пока он не изменит свое отношение... Тебя задевает, что ли, то, что он говорит?

- Нет, конечно.

- А что ты так бесишься тогда? Если знаешь, что он это говорит специально... Сегодня, например.

- Он говорит, что думает...

- И ты с ним согласен?

- Нет, конечно!

- А почему тогда ты переживаешь по этому поводу? Обижаешься, выходит...

- Не обижаюсь я! Он бесит меня!

Гермиона закусила губу.

- Знаешь, Гарри, я понимаю, ты уже привык, что Снейп тебя принижает с первого курса... И вот теперь ты узнаешь, что он испытывает чувства к твоей маме и... получается, он как бы пытается занять место твоего отца... А его критика в таком виде тебя задевает... Ведь всегда хочется, чтобы тебя похвалили и все такое...

Гарри молча смотрел на них несколько минут, а потом резко встал с кровати и вышел.

- Ну ты перегнула по-моему... такое завернула... – Рон с удивлением и восхищением посмотрел на Гермиону. – Но про отца ты зря сказала.

Лили стояла на заднем дворе и смотрела на медленно гаснущий закат. Как и предсказывала Тонкс, погода наладилась, и теперь, без постоянного дождя и снега, на улице и на душе становилось не так тоскливо. Родители Тонкс жили за городом, в прекрасном, живописном месте у опушки леса. Летом здесь, должно быть, просто чудесно. Она вспомнила их с Джеймсом дом в Годриковой впадине. Как странно меняются представления о счастье с возрастом. У нее уже давно нет своего собственного, постоянного, принадлежащего ей целиком и полностью жилья. Почти шестнадцать лет жить чужой жизнью в чужом мире, да еще в съемных квартирах... Она возвращалась в Англию с мыслью и надеждой обрести здесь утраченное. Она не собиралась больше выходить замуж, и сам Брачный обет был для нее прежде всего магическим ритуалом защиты. Она старалась не думать о том, что будет, если они победят в этой войне. Как им предстоит жить дальше?

Но конечно, она не могла не думать о Северусе сейчас. Прошлый страх и скрытая неприязнь стали трансформироваться в ней во что-то иное. Она поймала себя на мысли, что забыла этого человека за долгие годы одинокой жизни и теперь, встретив вновь, словно открывала для себя заново. Казалось, что тот мальчик из Паучьего тупика, замкнутый, нерешительный и робкий, и этот взрослый, без сомнения умный и одаренный маг – попросту разные люди. Ей казалось, что он стал хуже. Все детские недостатки и черты усилились в нем многократно, но было и другое, что вызывало в ней несомненную симпатию и увлеченность. В ту ночь, в саду, после смерти Нарциссы, перед ней словно открылся другой человек: удивительный, яркий, глубоко переживающий и, несомненно, ужасно несчастный. И ей показалось, что и она несет некоторую ответственность за испытанные им страдания. Ведь, Боже ты мой, если бы она могла знать тогда, что ее дружба была единственной надеждой и связующей нитью с будущей нормальной жизнью, она бы никогда не отвергла его. Но стоило быть справедливой. Она и тогда, и теперь даже не подозревала, что за этой маской холодности и цинизма могут скрываться такие чувства.